Я же не знала, как правильно реагировать на его откровения. Посочувствовать? Но ему явно не станет от этого легче. Пожалеть? Знаю по себе, жалость невероятно злит. Жалость делает нас слабее, ущербнее. По крайней мере, я так чувствовала. Я так ощущала. Я просто ненавидела, когда меня жалели. Но на протяжении года я часто сталкивалась с жалостью. И я бы с удовольствием избежала этого.

— Мы оба попали не в совсем хорошие компании, но нас обоих это устраивало. Легкие деньги, всегда доступные девушки. И всегда соревнование между нами. Он построил ночной клуб, и я — тоже. Я стал устраивать бои без правил, следом и он. И так всю жизнь. Но между нами никогда не было настоящей ненависти. Сопернический дух — да. Но не ненависть.

И опять замолчал. Я видела, как ему было тяжело. Видимо, мужчина все же не привык делиться тем, что было на его душе. Да и не удивительно, если брать в расчет то, чем он занимается. Везде враги. Никому нельзя доверять. А тут появляюсь я, и он впервые, я в этом уверена, доверяется настолько близко. Я не могла этого не оценить. И раз ему так трудно рассказывать мне все это, то я даже была готова попросить его остановиться. Не нужно идти наперекор себе. Это было бы неправильно распахивать душу, когда ты еще к этому не готов.

Минин опять тяжело вздохнул, но в этот раз он повернулся ко мне лицом. В его глазах на одно мгновение мелькнула боль, которая вскоре сменилась жгучей злобой и отравляющей ненавистью.

— Но что-то изменилось… — вырвалось у меня, о чем я тут же пожалела. А слова-то ведь обратно не вернешь.

Женя усмехнулся и провел ладонью по своим коротким волосам.

— Да, изменилось. Он убил моих родителей, а затем и грохнул своих.

Вот эта информация точно повергла меня в шок. Как это было вообще возможно? Женя потерял своих родителей из-за Соболева? Ужасно. Это ужасно.

4. 4

4

Минин просто не оставил мне выбора. После своего откровения, в его голове словно что-то переключилось. Мужчина весь подобрался, плечи, казалось, стали еще шире. Сжал кулаки и быстро покинул комнату, хлопнув громко дверью. Невольно вздрогнула и опустилась на кровать. Вот зачем полезла человеку в душу? Явно разворошила старую рану, солью ее посыпала. Надо извиниться, что ли… Ага, он сейчас злой, вдруг пришибет? Кто ж его знает…

Но все равно пошла на поиски мужчины. А он и не прятался от меня. Стоял на кухне, облокотившись на подоконник, и курил. Его пальцы дрожали, а грудь тяжело вздымалась из-за быстрого дыхания. Неловко замерла на входе, но все же набралась смелости и шагнула вперед. Минин перевел взгляд на меня и затянулся. Несколько секунд мы молча смотрели друг другу в глаза, и я все пыталась понять, что он чувствовал прямо сейчас. Но этот человек — стена. Каменная глыба. Казалось, что ни черта он не чувствовал. Да, не только у меня в голове тараканы…

— Извини меня… — тихо произнесла, потупившись. Женя же явно не ожидал такого поворота событий. В этот момент он втягивал в себя никотин, поэтому подавился табачным дымом. Ой-ой.

— Чего? — наконец-то, прокашлялся Минин и ошалевшим взглядом уставился на меня. — С ума сошла? Чего несешь?!

Ну вот! Теперь начал злиться на меня!

— Не кричи… — подняла на его глаза, — я просто чувствую себя виноватой.

Минин зажмурился и покачал головой, а потом вдруг тихо рассмеялся.

— Виноватой? — посмеиваясь, спросил он.

— Ну я влезла не в свое дело… Расстроила тебя.

Женя, все так же качая головой, затушил сигарету и направился ко мне.

— Какая же ты глупая, — мужчина остановился передо мной. Остановился непозволительно близко. Сделала шаг назад, но лишь загнала себя в ловушку. А Минин словно сошел с ума. Подступил ближе, поставил руки на стену по обе стороны от меня и наклонился прямо к моему лицу. Очень близко. Настолько, что я чувствовала его теплое дыхание. И он сделал это зря.