Но Энджи казалась совершенно спокойной: она скептически разглядывала какие-то железяки, валявшиеся вдоль живой изгороди, огораживающей соседский дом, к которому они шагали по хрустящему под ногами снегу.

– Я буду говорить, а вы помалкивайте, – предупредила она и постучала.

Через пару минут дверь распахнулась. Крупный мужчина лет под пятьдесят с тронутыми сединой темно-каштановыми волосами и бородой уставился на них из прихожей. У него был здоровенный нос картошкой и нечистая кожа в печеночных пятнах. Он слегка косил на один глаз. На нем были фланелевая рубашка в синюю клетку, мешковатые джинсы и зеленые носки с дыркой на одном пальце.

– Полиция? Чем могу помочь? – спросил он, меряя взглядом незваных гостей. В его грубом голосе звучали нервозные нотки. Трокич мгновенно пришел в состояние боевой готовности. Возможно, чокнутый сосед все-таки не ошибся.

– Мы пришли, чтобы задать пару вопросов об Асгере Ваде, – начала Энджи, топая на крыльце, чтобы сбить с сапог снег. – Мы расследуем убийство ученого и его семьи, и мы знаем, что вы были друзьями. Можно мы зайдем и немного поговорим?

Дэвид Гриффин обернулся через плечо, словно хотел проверить, нет ли там чего, помедлил, хмуря густые брови, но наконец широко распахнул дверь. Они прошли в узкую прихожую со скрипучим деревянным полом и дальше, в просторную гостиную со старинной мебелью в зеленых и коричневых тонах. Над трубкой, лежащей в пепельнице на столе, повисло облачко дыма.

– В доме есть огнестрельное оружие? – спросила Энджи, осматриваясь.

– Три винтовки на втором этаже. Я часто хожу на охоту.

– Понятно.

– Что вам понятно?

– Вам выписали ранее пару штрафов за нарушение правил охоты, – сказала Энжди нейтральным тоном.

Все трое оставались на ногах, Дэвид не предложил им присесть. В его маленьких глазках появилось загнанное выражение.

– Какая трагедия, – пробормотал он, никак не прокомментировав свои сложные отношения с охотничьими законами. – Вы проверили психушки? Наверняка оттуда сбежал какой-то пациент. Другого объяснения я не вижу.

– Мы занимаемся этой версией. – Энджи скрестила руки на груди.

– Что вы хотите знать?

– Когда вы познакомились с Асгером Вадом? – спросил Трокич, вытаскивая блокнот из внутреннего кармана своей кожаной куртки.

Энджи бросила в его сторону взгляд, в котором ясно читалось: «Мы же договорились, что говорить буду я», на что он в свою очередь ответил красноречивым взглядом, принимая вызов.

Между тем Гриффин не проявлял никаких признаков того, что собирается в чем-то признаться. Он пожал плечами и утер нос рукавом рубашки.

– Да почти сразу после того, как он переехал на Аляску. Мы встретились на охоте. У него возникли проблемы с машиной, а я ее починил. Я же авиамеханик, так что машины для меня – что детские игрушки. С тех пор мы частенько вместе охотились. Примерно пару раз в месяц, когда сезон. Для него это было отдушиной от сухой университетской жизни и всех этих сраных умников.

– На кого вы охотились?

– Обычно на косуль и лося. На волков порой. Он был хорошим стрелком, ходить с ним на охоту было сплошным удовольствием. Иногда мы еще и рыбачили. Ужасно, что его больше нет. Я не могу этого понять. Асгер был хорошим парнем. Порядочным человеком и отцом семейства. Нам всем будет его не хватать. – Он повернул руки ладонями кверху. – Не могу о нем сказать ничего плохого. Если вы найдете того, кто это сотворил, я бы лично хотел сделать из мерзавца решето.

«Слова Гриффина должны бы вызывать симпатию, – размышлял Трокич, – но здоровяк кажется совершенно не тронутым случившимся». Датчанин разглядывал ряд рогов, украшавших стену. Должно быть, рога принадлежали разным животным, но он понятия не имел, каким именно.