– Мне, между прочим, пальто на женщине тоже не нравится! – громким шепотом сказал молодой человек. – Так что я не безнадежен.

– Правда? Вам оно не нравится? – недоверчиво переспросил обличитель.

– Нет! Клянусь. Клянусь вам своим аппетитом! Вы видите – я не поклялся своим здоровьем? Можно на этом основании меня вычленить из общей массы зомбированных?

– Вы – дурак! Вы не понимаете! Это Заговор! – не поверил безумец искренности молодого человека. – Это надо прекратить! Вы считаете меня сумашедшим – это они вас научили! Это они изобрели норму, чтоб неугодных обвинить в ненормальности. Это все Они!

– Верю! Я вам верю! Кто сказал, что я вам не верю? – хихикнул молодой человек. – Я сам думаю так же. Я давно думаю написать письмо президенту и открыть ему глаза.

– Президенты… – хмыкнул сумашедший. – Президенты – у них в кармане. А неугодных они заменяют двойниками. А настоящих они держат в психушках. Я сам видел! Я видел! Они и меня пытались запереть. Они нас клонируют, а клоны им послушны! Это Заговор!

– Какой кошмар. Я тоже думаю, что я уже не тот, что был раньше, – начал уставать от разговора молодой человек.

– Да кто вы? Кто? Кому вы нужны? – захихикал сумашедший и стянул шапку, показывая огенно-рыжие волосы. – Я – настоящий Чубайс, а вы кто?

– А я руковожу всем этим Заговором! – гордо сказал молодой человек. – Это я все придумал.

– Ничтожество! – уничижительно смерил взглядом безумец. – Клоун на службе. Безмозглая кукла. Петросян на батарейках!

Он сплюнул, заскрипел зубами и пошел прочь, непреклонно вздымая колени.

– Цирк уехал, – сказала женщина молодому человеку. – И почему такие ходят на свободе?

– Этот безвредный. Кто его содержать станет? – пожал плечами молодой человек. – Пусть себе ходят…

Женщина согласилась и пошла по своим делам. Молодой человек проводил ее взглядом, достал из кармана мобильный телефон, набрал номер и сказал в трубку:

– Почему у вас настоящий Чубайс на свободе гуляет, а? И пальто женские уродливы почему? Распустились совсем, сволочи?

– Привет! – заскочил Тошка к Ане. – С добрым утром!

– Да, да, – спросонья согласилась Анька. – А теперь закрой дверь и рот. И выйди вон отсюда.

– Утро уже, между прочим, – объявил Тошка. – Давно уже, причем. Вставай уже.

– Я встану и убью тебя, если ты не дашь мне поспать, – пообещала Анька.

– Тут у нас конфликт интересов сейчас образуется, – хмыкнул Тошка. – Потому как ты спать хочешь, а я есть. А пока ты спишь – кормить меня никто не будет. Так что, думаю, самым лучшим вариантом для тебя будет – встать и накормить меня. А потом можешь и поспать еще.

– Тошка, отвали! – взбрыкнула под одеялом Анька. – На кухне найди себе чего-нибудь.

– Ай-ай-ай… – застонал Тошка. – Как живот схватило с голодухи. Умру сейчас.

– Не пройдет твой спектакль! Ты каждый день умираешь! – отчитала Анька и швырнула подушкой. – Сгинь, говорю!

– Ай-йа! – вскрикнул Тошка. – Больно, между прочим. Теперь тебе придется встать, покормить меня завтраком и залечить мои раны!

– Я встану и убью тебя! Это быстрее! А потом я лягу спать! – крикнула Аня и накрылась одеялом с головой.

– Зло спит! – торжественно объявил Тошка. – Глупо будить спящее лихо. Тем более что оно с утра выглядит чудовищно.

И выскочил из комнаты, хлопнув за собой дверью. Потом приоткрыл дверь и сказал:

– И нечего тапками кидаться. Потом сама не найдешь. Будешь босиком ходить. Как Лев Толстой!

В дверь ударил второй тапок. Тошка улыбнулся и побрел на кухню, где, наслаждаясь утренней тишиной, пила кофе Анина мама.

– Что у нас на завтрак, престарелая женщина? – бодро спросил Тошка.