– Рома, ты только послушай! В галерее пожар! В той самой! Там, куда наша Катька поехала!

Ромка, бросив свое занятие, прибежал на кухню и взглянул на часы:

– Может, она уже оттуда ушла?

– А если нет? Мы же не знаем, когда он начался. Что делать, а? Мы ведь за нее отвечаем! А мама с папой уже скоро придут, и Александра Юрьевна тоже. Что мы им скажем? – Лешка, вне себя от волнения, заметалась по комнате.

Ромка швырнул Дику недоеденный «чизбургер».

– Чего зря рассуждать? Бежим скорее!

Лешка судорожно схватила сумку, поискала ключи. Мигом одевшись, брат с сестрой вылетели из дома.

– И чего ее туда понесло? – всю дорогу вопрошал Ромка, но Лешка ему не отвечала и лишь мысленно подгоняла поезд метро.

Брат с сестрой прибежали к галерее, когда пожар уже потушили. Ни дыма, ни огня видно не было, только чувствовался сильный запах гари. Возле дома осталась одна пожарная машина, и хозяин галереи взволнованно обсуждал что-то с мужчиной в униформе.

– А где Катька? – подбежав к галеристу, спросила Лешка. – Вы не видели нашу Катьку?

Павел Петрович с недоумением перевел на девочку усталые воспаленные глаза, и в них вспыхнул проблеск узнавания:

– А, вы у меня, кажется, с Ариной были?

Лешка закивала:

– Да, да. Так где Катька-то? Куда она подевалась?

Богачев отрицательно качнул головой:

– Откуда мне знать, где ваша Катька? Тут видишь, какая история приключилась. Отошел на минутку, чего никогда не делаю, вернулся – все полыхает. Не узнаешь, откуда беды ждать.

– И большой убыток? – сочувственно спросил стоящий рядом с ними любопытствующий старичок.

– А вы как думали? – тяжело вздохнув, Павел Петрович скрылся в черном зеве своей погибшей галереи.

– Спасибо охраннику, и пожарников вызвал, и сам, прежде чем они приехали, огнетушитель схватил, поэтому огонь на другие помещения распространиться не успел. Но в зале вряд ли что уцелело, – проинформировала зевак женщина в халате и тапочках, живущая, по всей видимости, в этом доме.

Лешка последовала за Павлом Петровичем, заглянула в зал, вернулась назад. Плечи ее тряслись, а голос срывался:

– Там никого нет. Так где ж Катька-то?

Ромка старался сохранять спокойствие:

– А что, если она уже дома и мы только напрасно сюда прискакали? Подожди, я сейчас.

Он позвонил на свой домашний телефон, но на звонок никто не откликнулся. Значит, родители до сих пор водят по Москве Катькину маму и ведать не ведают ни о каких пожарах.

Теперь и Ромка всерьез испугался за девчонку. Влетев в пахнущее дымом, с почерневшими от огня стенами и потолком помещение галереи, он заметался и в отчаянии закричал:

– Катька! Ты где?! Ну пожалуйста, отзовись, я очень тебя прошу!

– Здесь я, – в самом углу зала за неприметной, покрытой копотью дверью вдруг раздался слабый знакомый голос.

В мгновение ока Ромка оказался у маленькой двери.

– Катька, ты здесь? Ты не сгорела? Открывай же скорей.

Дверь медленно открылась, и из-за нее вышла, вернее сказать, выползла мокрая, грязная до неузнаваемости Катька. Мало того, что тушь с ее ресниц была размазана по всему лицу, оно у нее было еще и разноцветным, как и руки, и шея, и одежда. Ну прямо ожившая картина Казимира Малевича. Катька щурилась и моргала глазами:

– Что, пожар уже потушили?

– Ну да, уже. А как ты здесь оказалась? Почему не выскочила? – и, не дожидаясь ответа, Ромка радостно заорал: – Лешка, иди сюда, Катька нашлась! – А потом продолжил допрос: – Говори, что тебя сюда понесло?

– Я не успела выскочить, – вдруг всхлипнула Катька. – И еще мне хотелось спасти картины. А с ними мне сюда было ближе бежать, к тому же у выхода просто жутко полыхало.