– Да где он служить-то мог в то время?

– Похоже, в ГРУ. Военные всегда с МВД на ножах были…

…

Ранним утром из третьей квартиры вытаскивали носилки с телом Кузьмича. Санитары говорили, что у старика было кровоизлияние. Нельзя при слабых сосудах столько пива пить – рвет их, старых, как хомячков. Какие-то военные, вызванные врачами, осматривали комнату, рылись в шкафу, делали опись вещей. У старика не было никого близких в Москве.

– Товарищ капитан, – обратился здоровый мордастый сосед, вышедший в коридор в розовом махровом банном халате и китайских тапках на босу ногу.– А правда, что Кузьмич наш офицером был?

– Майором запаса, да.

– Он, болтают тут у нас, в спецназе служил?

– Какой спецназ? Пожарный всю жизнь. И звание у него не армейское, а внутренней службы.

– А ордена?

– Медали у него одни. Юбилейные, да за выслугу.

– Так он же вроде еще и воевал?

– В сорок пятом ему шестнадцать всего было… Ладно, ребята. Пойдем мы уже.

…

– Ну?

– Вот тебе и ну. Говорил же Кузьмич, чтобы не болтали лишнего.

– А чего ж ты полез тогда к этому капитану?

– Так, надо же было как-то сыграть. А то было бы совсем подозрительно – сосед умер, а мы и не удивляемся даже. Пили вместе – и пофиг всем на человека.

– А контора, видишь, и в старости достает. Не спят.

– Интересно все же, кто на Кузьмича стукнул? Вот что меня теперь мучить будет.

– И меня…

В кабинет директора школы бочком-бочком прокрался какой-то совершенно не местный тип. Городок был маленький, все и всех тут знали – так вот этот как раз был совсем не отсюда. И по одежде, и по повадкам своим осторожным, по прическе странной – чужак.

Он подсел на указанный ему стул, а потом, оборачиваясь на закрытую дверь, полушепотом объяснил свою миссию.

Новое открытие. Гениальное. Оно же – изобретение. Специальный аппарат, испускающий специальные мыслительные волны. Повышает талант ребенка от десяти до ста процентов – в зависимости от податливости мозга. Гарантировано. Но – дорого. Потому что нигде в мире, кроме как тут и прямо сейчас. Проездом. А то, что дело дорогое, так он, проезжий, для того к директору и зашел. Договориться.

– Десять процентов, – сказал он строго, еще раз оглянувшись на дверь.

– А звать-то вас как? – спросил директор, как бы невзначай кивнув, соглашаясь.

Был предъявлен паспорт общего образца. Из паспорта следовало, что изобретателя зовут Александром Григорьевичем, фамилия его была длинная – Пиотровский. Вот сама эта фамилия еще раз подтвердила, что все серьезно. Потому что – такая фамилия. Именно такими должны быть фамилии у настоящих ученых и изобретателей. Ну, еще Энштейн, конечно. Но там чистая теория. Формулы и сплошное емцеквадрат. Тут же – специальные мыслительные волны и настоящий аппарат для их испускания.

– А на взрослых – никак? – поинтересовался директор.

– Поздно, – вздохнул Александр Григорьевич. – Раньше бы. Хоть даже и перед выпуском из школы, когда уже самые эти таланты пробиваться начинают. Я же к вам – почему? Потому что – школа. Потому что – дети. Ну, и родители еще, конечно. Я же понимаю.

Договорились о завтрашнем дне.

Потом, когда приезжий уехал в гостиницу, директор поднялся к выпускникам и, остановив движением ладони вещающую что-то умное математичку, сообщил, чтобы завтра приносили деньги, потому что будет специальный эксперимент с мыслительными волнами. И многие после этого станут просто талантами.

– Это, – сказал он вполголоса, – Большой секрет совершенно и новое изобретение. Так что кроме родителей – ни-ко-му! Понятно?

Конец ознакомительного фрагмента.