Подняв глаза, я увидел Остаха. Он внимательно разглядывавшего мои необычные для малолетнего калеки действия.

«И давно стоим, дядя?» Я как можно шире и искреннее ему улыбнулся.

– Идем повечеряем, парень, – сказал он и осекся, виновато спрятав глаза. Да уж, идти в нынешнем состоянии я мог разве что на руках. Остах поправился: – Я отнесу.

Подхватив под мышками и под коленями, он отнес меня к костерку. Вокруг висящего над огнем котелка, в котором булькала похлебка, издавая дразнящие ароматы, сидела наша небольшая компания. Кто-то уже расстарался, и бросил рядом с деревом большую охапку сена с расстеленной поверх овечьей шкурой. Остах бережно опустил меня на шкуру, и я оперся на ствол. Удобно. Удобно, черт возьми! От долгого лежания и полудремотного состояния мышцы онемели. Сколько еще продлится мое нынешнее состояние?

Как к нашему костру направился высокий энергичный мужик, руководящий установкой лагеря. Купец. Он оказался высоченным, с рыжеватой копной на голове, бесцветными бровями и ресницами. Его подвижное лицо улыбалось. Улыбалось исключительно и только мне – маленькому, но важному.

«Интересно, как он обратится?» – успел подумать я.

– Олтер! – воскликнул подошедший.

«Молодец. Ловко обошел титулование и напрямую обратился по имени. И мальчишке приятно – как взрослый к взрослому. Профессионал!»

– Меня зовут Буддал Нест, я имперский купец в землях Дорчариан, хороший знакомый рекса Рокона. – Я заметил, как отвернулся Остах. – Большая честь, если ты будешь звать меня просто Буддал, как твой отец и дядя, – продолжил купец.

– Диду, – машинально поправил я.

– Что?

– Гимтар – мой диду, то есть двоюродный дедушка. Он брат дедушки Эндира, – ответил я и добавил: – Только он умер.

– Кто? – воскликнул Буддал, всплеснув руками. – Гимтар умер? Но когда? Я ведь только что…

– Нет. Умер дедушка Эндир. Давно, когда мы с братом маленькими были. А диду Гимтар живой.

Буддал расхохотался. И хохотал долго и от души, вытирая слезы. Смеясь, он напомнил мне доктора Ливси из советского мультфильма «Остров сокровищ». Правда, купец не носил парик, но смеялся так же заразительно и двигался столь же энергично.

Всласть отхохотавшись, Буддал продолжил:

– Я хотел пригласить тебя к нашему столу, Олтер. Слуги приготовили чудесный ужин. А еще у нас есть виноград, персики, заморские лакомства. Вяленые сливы и вишни, орешки в меду.

«Ага, бочка варенья и корзина печенья. И вафельный стаканчик мороженого. Какой ребенок в силах отказаться?»

– Дядька Остах! – позвал я на дорча.

Ранее мы условились, что имперского Остах будто бы не понимает. Услышав имя наставника, брови у нашего Ливси взметнулись.

– Олтер, – обратился купец на отличном дорча, – а ты не мог бы представить …

– Остах, – оборвал его дядька. – Я – Остах. И дан поручил мне отвечать за наследника. Днем и ночью.

– О! – воскликнул Ливси. Как будто потерянного горячо любимого родственника повстречал. – Я приглашаю тебя, Остах, к нашему столу. Наследнику важно как можно больше разговаривать на имперском. Хотя – отмечу это без лукавства – он у него безукоризнен. Однако где, как не среди уроженцев Атариан, Олтер сможет больше узнать о стране, где теперь будет жить?

Язык у Ливси был без костей, и молоть им он мог долго. Видимо, это понял и Остах.

– Хорошо. Мы идем.

Я сделал вид, что обрадовался. Идти не хотелось. Не хотелось категорически. Хотелось зарыться в сено, сказаться больным и не видеть никого и ничего. Впрочем, делать вид и не приходилось – эмоции бурлили и зашкаливали. Ребенок во мне веселился, грустил, горевал и делал это, как и полагалось ребенку, на полную катушку.