– Бережешь менталку босса?

Испуганно замираю. Я ответил почти так же в тот раз, когда пошел за ней от бара. Она все-таки что-то помнит или же это просто случайность?

– Послушай, Ярослав… – Ясмина пользуется паузой, чтобы провести очередную черту.

– Перестань, – мигом включаюсь обратно в разговор, решив забить уже на ту пятницу. Неважно, что случилось тогда. Важно то, что происходит сейчас. – Яся, тебе плохо. Тебя что-то тяготит, и нет ничего зазорного в том, чтобы…

– Поплакаться в жилетку?

– Именно. Тебе нужен друг.

– У меня есть друзья, – оскорбленно заявляет она.

– Да, но не здесь.

– Как ты?..

– Пять лет в «Синей Бороде».

Ясмина поджимает губы, признавая мою правоту, но ненадолго.

– Здесь у меня есть сестра и семья! – Она растягивает губы в фальшивой улыбке, а вот я дарю ей искреннюю, выточенную из жалости и огорчения, потому что догадываюсь, что еще прячется за этой напускной стойкостью.

– И часто ты с ними откровенничаешь?

– Всегда, – отвечает она резво, но я чую ложь за версту.

Ясмина – первая дочь, старшая сестра. Что-то мне подсказывает, уровень ее придирчивости к себе и ответственности за всех вокруг просто зашкаливает, а перфекционизм на работе подсвечивает возможный синдром отличницы. Такие люди не жалуются, не просят помощи, не показывают слабости. Они привыкли справляться со всем в одиночку, но это не значит, что им это нравится. Скорее, они просто не верят в то, что кто-то сможет понять их лучше, чем они сами, не хотят доставлять неудобств, забывая, что забота и поддержка не всегда требуют усилий, а переживать за любимых – более чем нормально. Я вот не всегда понимал причины и мотивы поступков близких мне людей, но это ни разу не останавливало меня от того, чтобы прийти к ним на помощь и быть рядом, когда нужен. Тонкая нить на заштопанном сердце натягивается, напоминая о небольшой несостыковке, но я намеренно ее игнорирую, потому что сейчас меня волнует другое. Точнее, другая.

– Да? – ласково спрашиваю я. – То есть ты от них ничего не скрываешь, чтобы уберечь? Не храбришься, чтобы они считали тебя сильной? Не притворяешься, чтобы не переживали? Позволяешь им жалеть себя, заботиться?

Она открывает рот, и ее грудь приподнимается на глубоком вдохе, но слов так и нет. Я попал в яблочко, и сейчас у нас два пути: либо она вышвырнет меня из машины, после чего общаться нам станет еще труднее, либо подпустит ближе, уменьшив свой пузырь отчужденности. Кажется, я пошел ва-банк, сам того не заметив.

– Откуда ты знаешь? – Печаль делает ее голос еще глубже, низкие бархатистые нотки хватают за грудки.

– Рыбак рыбака…

– У тебя есть младшие братья или сестры?

– Пятеро, – тихо хмыкаю я.

Ясмина крепче стискивает телефон, вжимая его в бедро, и покусывает нижнюю губу, а я мысленно повторяю: «Ну давай же. Давай. Я тебе не враг. Я хочу помочь».

– Ясь, ты вправе считать меня доставучим козлом, которому нечем заняться, но я волнуюсь за тебя. Ты расстроена, вот-вот расплачешься. Нельзя ехать за рулем в таком состоянии в одиночестве, – добавляю немного неоспоримых фактов, лишая ее возможности легко отвертеться.

– Откуда столько внимания? Ты же… ты меня совсем не знаешь, – растерянно произносит Ясмина.

– Что, кстати, меня очень расстраивает.

– Что? О чем ты?

– О том, что я хотел бы тебя узнать. Может, даже подружиться.

– Тебе друзей мало?

– Друзей хватает, но это не значит, что есть какой-то лимит.

Она иронично выгибает бровь и мотает головой:

– Мне не нужны друзья.

– А кто нужен?

– Любовник!

– Так ты… – произношу задумчиво, добавляя еще одну деталь пазла к тем, что уже успел собрать, – все-таки замужем?