Но деятельность националистов в период перестройки не ограничивалась дискуссиями в толстых литературных журналах и громкими интервью. На годы горбачёвских реформ пришёлся расцвет печально известного общества «Память». Эта организация была создана ещё в 1980 г. в виде «Общества книголюбов», как клуб общественных активистов из московского городского отделения «Общества охраны памятников истории и культуры» (ООПИК) и сочувствующих их взглядам литераторов. Есть, однако, информация о том, что организация была создана по указанию министра обороны СССР маршала Д. Устинова [105], рассматривавшегося в начале 1980-х гг. в качестве одного из возможных претендентов на пост главы государства. Не случайно и то, что «Общество книголюбов» находилось «под крылом» Министерства авиационной промышленности СССР, которое также курировал Д. Устинов.

Об идеологической ориентации членов Общества нагляднее всего свидетельствует тематика проводимых «вечеров». В 1982–1983 гг. перед его участниками выступали известнейшие представители «русской партии» от литературы: Валерий Ганичев, Вадим Кожинов, Феликс Чуев и даже философ Юрий Бородай, отец одного из нынешних лидеров непризнанной Донецкой Народной Республики. На заседаниях «Общества» упомянутый выше националист и антисемит В. Скурлатов делал доклад о «Велесовой книге» – знаменитой фальсификации, созданной в 1950-е гг. в США русским белоэмигрантом Юрием Миролюбовым, которая стала своеобразной «Библией» националистов-неоязычников – они отвергали христианство как «еврейскую религию, навязанную русским» [106]. В 1980 г. организация сменила название на «Общество Память», а с 1984 г. в её деятельности начал участвовать один из ближайший помощников И. Глазунова – Дмитрий Васильев (Бурцев), который в 1985 г. фактически возглавил организацию.

Существует обширная литература, в диапазоне от интервью шефа службы безопасности Б. Ельцина Александра Коржакова до статей журналиста Пола Хлебникова, которая говорит об участии КГБ в строительстве «Памяти» в качестве главной структуры «русских националистов». Целью при этом ставилось «как-то структурировать чувства русского народа и придать им политический оттенок, напугать тем самым общественное мнение Запада и заставить помочь умеренному Горбачёву как “единственной альтернативеˮ силам экстремизма» [107]. Известны также и слова подполковника КГБ Валентина Королёва: «“Памятьˮ в её нынешнем амплуа создана московским КГБ… Все заметные функционеры “Памятиˮ завербованы» [108]. Вероятно, «игра» шла с двух сторон: представители КГБ надеялись использовать негативный образ «русских националистов» для поддержки противостоящего им «разумного и прагматичного» М. Горбачёва, а сами националисты надеялись влиять на своих кураторов из госбезопасности и использовать их поддержку для пропаганды своих взглядов. Кроме того, КГБ, вероятно, понимал, что в условиях политической либерализации «русская партия» так или иначе выйдет из подполья и её нужно превентивно «взять в разработку», наполнив своими агентами и провокаторами. При этом нужно полагать, что и в самом КГБ представители «русской партии» имели крепкие позиции. В особенности это касалось Первого главного управления, сотрудники которого в длительных зарубежных командировках имели возможность «проникнуться» идеологией эмигрантов, за которыми им было поручено присматривать. «Когда смотришь в глубокую пропасть, не забывай, что в это самое время и пропасть смотрит в тебя», – говорил кумир всех «сверхлюдей» Ф. Ницше. Колеблющиеся в эту пропасть падали.