Среди покупателей снегоходов было много охотников. Они недоверчиво осматривали подвеску, стучали по пластику, приподнимали лыжи… В таких случаях я звал нашего главного инженера.
– Чего, Серёга? – кричал он ещё из-за угла.
– Не шуми, Олегыч, иди сюда.
– Ну?
– Вот человек сомневается, пройдёт ли «Скандик» по лесу, потянет ли…
У Олегыча есть редкая способность материться так, что у всех поднимается настроение. Он оторопело смотрел на клиента:
– Как, бл… дь, не потянет? Да я «Скандике» еб… шил так, что лоси ох..евали!
И рассказывал, как «вот на таком же снегоходе» добыл медведя, а потом тащил его из самой чащи. Или про то, как он гонял волков по полю. Или как вытягивал заглохший «Буран». Не поверить Олегычу было нельзя – он никогда ничего не придумывал. Как и всякий охотник. Его слушали, открыв рот, после чего покупали снегоход, а заодно и сани для вывоза добычи.
Средство «Олегыч» всегда действовало безотказно.
Петербургский стиль
Поддерживать элитный образ Bombardier было не сложно: мало слов, важная интонация, стильные макеты, никаких распродаж… Ну и, конечно, правильный выбор «рекламоносителей».
Время от времени в Петербурге появлялись новые журналы о красивой жизни. Их издатели были уверены, что современному поколению бизнесменов нужно продавать роскошь в более культурной упаковке, чем «новым русским». Все они считали своей обязанностью заявить, что придерживаются «петербургских традиций». Или сохраняют «дух Петербурга». Некоторые сгоряча поминали Пушкина и Достоевского. (Среди них был, конечно, и «Петербургский стиль»).
МЕЖДУ ПРОЧИМ
Возможно, вам приходилось встречать продукты творчества под названием «петербургский стиль». Стиль этот, несущий неизгладимую печать советского Ленинграда, можно определить двумя словами: бедно и провинциально. Ярлычок «Петербургский стиль» всегда гарантирует нам скромность таланта, воображения и денег.
Похоже, нигде бездарность не прикрывается именем города так охотно, как на берегах Невы. В советское время вовсю эксплуатировалась блокадная тема. Однажды в Кишинёве моя матушка, чтобы пробиться в автобус, закричала: «Пропустите, мы из Ленинграда!». И все расступились.
Между журналами «Телеман» и «Телевик» развернулась борьба за право печатать программу телепередач. Как обычно, вопрос решали и судьи, и бандиты. Победил «Телевик», который издавал бывший моряк Булавенко. На радостях он предложил нам рекламу по бартеру.
ПОЧЕМУ БЫ И НЕТ?
Кроме экономии, бартер давал нам клиента – как правило, очень активного. Некоторые активисты был полезнее самой рекламы. Булавенко был гиперактивен. В последующие годы он побывал телеведущим, кандидатом в депутаты, оппозиционером и арестантом.
Получив аквабайк, Булавенко стал кататься на нём каждый день. Причём в центре города, возле Петропавловки. А где же ещё? Пляж, туристы, речные трамвайчики… Гидроцикл привлекал внимание не хуже подводной лодки.
Однажды куратор от Bombardier (всё тот же разведчик-контрразведчик) приехал к нам в офис совершенно мокрым. Крылов испугался:
– Что случилось?!
– Еду по мосту, смотрю – катается жёлтый гидрик, вроде «Си-ду». Я не поленился, дошёл до берега – точно, наш. Я ему машу рукой: дескать, молодец! А он подъехал, да как обольёт с разворота! Дебил…
Скоро привычка аквабайкеров обливать прохожих на набережных стала ещё одной петербургской традицией.
Соловьёв
Зимой прокат снегоходов насовсем переехал в Токсово. Токсово, оно же Кавголово, называют «лыжной столицей России». Все леса вокруг Токсово исполосованы лыжными трассами. По ним поневоле пришлось ездить снегоходам, и между лыжниками и снегоходчиками завязалась многолетняя вражда.