Он поднял руку к моему лицу. Я думала – чтобы погладить по щеке. Но Рафаэль вдруг сжал мой подбородок жестко и властно и так же произнес:

– Скажи мне, где ты.

– С тобой, – с недоумением обронила я, а Рафаэль раздраженно поджал губы.

– Где ты?! – жестче спросил он, и остатки уюта в моей душе превратились в прах.

Я смотрела на Рафаэля снизу вверх и не понимала, откуда в его глазах этот пугающий огонь. Откуда в голосе столько отчаяния, а в касаниях – требовательность?

Он резко прижался к моим губам в яростном поцелуе. Я растерялась, не зная, как реагировать. Но не успела я ни оттолкнуть Рафаэля, ни открыться ему, как губу пронзило болью, а во рту разлился соленый вкус. Знакомый, пробуждающий нечто глубинное…

С этим вкусом ко мне будто возвращалась память.

Я подняла руку, но не для того, чтобы коснуться волос Рафаэля. Когда он отстранился, я взглянула на свою кисть и беззвучно втянула носом воздух.

Что со мной случилось? Почему моя рука выглядит так, будто я по локоть засунула ее в огонь?!

– Тиа! – Рафаэль не выдерживал. Алое пламя в его глазах угрожающе разгоралось. – У нас мало времени! Говори, где ты?! Как мне тебя найти?

Но даже если бы я хотела сказать, я не могла.

– Я с тобой! – выдавила с трудом то, что уже говорила.

Я верила в это и другой правды не знала. Или не помнила.

Рафаэль сцепил зубы, схватил меня за руку, которая уже почему-то выглядела здоровой, и одним рывком поднял нас обоих с кровати. Перед глазами мелькнули мои рыжие волосы, но в следующий миг, стоило лишь моргнуть, все переменилось.

Мои отчего-то белые локоны легли мне на плечи. Сердце забилось чаще, в груди разлилась тревога, а в ушах завыл ветер.

Рафаэль все еще стоял передо мной, но теперь мы были не на поляне и не в спальне. Вокруг – пустынная долина, укрытая снегом. И лишь полосы от колес чего-то огромного говорили, что жизнь рядом есть.

– Я понял, – глядя куда-то вдаль, мне за спину, обронил Рафаэль.

И я тоже в тот момент кое-что поняла…

Память вернулась ко мне, будто по щелчку. Я дрожащей рукой коснулась выцветших после обращения волос и часто заморгала, чтобы прогнать жжение в глазах.

– Ты убил меня, – вырвалось сначала совсем тихо, с болью и отчаянием. Но потом, когда в душе не осталось неуместной глупой нежности, я повторила уже громко и яростно: – Ты убил меня!

Солнце было единственным свидетелем того, как я замахнулась на Рафаэля. Вскинула руку, выгнув пальцы так, чтобы когтями вспороть ублюдку шею. Но Рафаэль в последний момент поймал мое запястье и, глядя в глаза, приказал:

– Проснись.

Я открыла глаза и увидела над собой Рорджи, который занес топор аккурат над моей шеей. В последний момент я успела поднять руку так, чтобы натянувшаяся от запястья цепь защитила меня от смертельного удара.

– Отродье, – выругался драконорожденный и приготовился к новой атаке.

Я перекатилась и быстро поднялась, чтобы не быть в уязвимом положении. Хотя ситуацию это не особо улучшило. Я все еще была закована в цепи и не могла даже до двери дойти.

– Я знаю.

– Что знаешь? – Рорджи не ожидал, что я заговорю, и ненадолго замялся.

– Что я отродье.

Я не рассчитывала на колоссальный успех, но стоять как вкопанная не могла. Как сумела, я попыталась ударить Рорджи цепями, но того это только разозлило. Он схватился за цепи, которые я сама услужливо подкинула ему прямо в лапы, и резко натянул так, что меня ударило об стену.

– Так тебе, – утробно рассмеялся Рорджи. – Будешь знать, как обижать маленьких!

– Что? – выдавила я перед тем, как древко топора врезалось в висок.

В ушах зазвенело, перед глазами поплыло, но сознание я не потеряла.