Всё лучше быть никем здесь, чем затвориться в Обители невинных дев, чтобы стать источником благословения для королевства, и проклятием для самой себя.

— Испугалась, но скорее того, что на моей руке расцветёт огненный цветок, а не эта странная завитушка. Видимо, с прошлым и впрямь покончено, — вздохнула я и подняла глаза на союзниц своего побега. Они торопливо погасили радость, мелькавшую в глубинах их душ.

Я не сердилась. Больше ничто во мне не напоминает о принцессе далёкой страны. Зеркало на столе показало, что девушки правы: мои волосы потеряли былой яркий цвет и сделались тёмными, будто припорошёнными пеплом. Новый цвет мне шёл, хотя я привыкла видеть себя рыжей. Алым Георгином.

Избранной Богами девой Лесного королевства.

— Что мы будем здесь делать, как думаете? — спросила Виктория. Нас поселили втроём в одной комнате и велели привести себя в порядок и ждать, пока позовут на обед.

— Работать, конечно, — спокойно ответила Эрина, присаживаясь на скрипучую кровать. — Видишь, здесь всё так, словно мы прислужницы.

— А что, у них проблемы со служанками? — не унималась Виктория, оглядывая скудную обстановку. — Нет, уверена, что девы чистой магии нужны здесь для иного.

И моя бывшая фрейлина большим пальцем потрогала знак на ладони, появившейся от прикосновения скипетра карлы Ильмы. Круглый, как монета, в центре он сиял синим глазком и напоминал символ оберега. У Эрины на ладони расцвёл кристалл.

Карла Ильма объяснила, что так Боги укрепляют нас в нашем новом Даре, но у меня оставалось ощущение, что она что-то недоговаривает. Эти знаки означали выбор. Откуда это было мне известно, ни за что бы не сказала, я просто знала это, равно как и то, что мой знак один из самых нежелательных.

— Дай руку, — быстро сказала я Виктории, чьи глаза расширились от страха, но не выполнить приказ, произнесённым прежним повелительным тоном, не посмела.

Немногие приближённые знали, что я могу быть достаточно твёрдой и резкой, если того требовали обстоятельства. Сейчас так и было.

Я сдавила узкую ладонь бывшей фрейлины, велев ей и Эрине, побледневшей пуще обычного, не издавать ни звука. И воззвала к той Силе, которая с самого рождения жила во мне. Один, второй, третий зов. Обычно Сила рвалась наружу уже при первом, но сейчас я ощущала лишь тишину.

Она не ушла совсем, скорее затаилась за печатью, наложенной новыми хозяевами. И я даже не знала, радоваться этому или огорчаться. Больше не будет чудес, населявших мой мир. Чудес, которые я могла создавать.

— Вы? Вы больше не...— Эрина недоговорила, а Виктория, очнувшись и перестав дрожать, выдернула руку и отсела на свою кровать. Уселась с ногами, как дитя, позабыв о том, что так сидеть в присутствии принцессы не полагалось.

Я усмехнулась. Они больше не считали меня кем-то особым. Надо же, я сама мечтала сделаться обычной, уберечься от взглядов Небодержателей, имевших на меня виды, но быть обычной, заурядной, оказалось ещё большим испытанием.

— Обед, фронны, все на обед! — послышался звонкий голос самой младшей карлы, которая, судя по приближающимся шагам и шуму, ходила по коридору и распахивала двери, ударяя в них кулаком.

Мы, словно девицы, застигнутые за наказуемыми деяниями, вскочили с мест и быстро одёрнули платья, чтобы выглядеть прилично.

— Ещё не переоделись? — нахмурилась курносая карла.

— Нам не принесли одежду, госпожа, — поспешила сказать я, подчёркивая статус карлы. Пусть она незнакома с нашими обычаями, уж понять, что я обращаюсь к служительнице как к знатной даме, она сможет хотя бы по моему смиренному виду и робкому тону.