Ничего из этого мужчина, без всякого сомнения, не видел – неподвижно, словно памятник, глядя вперед, в серое колыхание воды.

Всё это время за ним наблюдал спортивного вида крепыш в черном костюме. Несколько раз тревожно перевел взгляд с наручных часов на стоящего и, наконец, решительным шагом подошел к смотрящему в даль. Тронул его за рукав.

– Егор Дмитрич, пора.

Человек в кофте словно бы вынырнул из глубокого сна и с недоумением оглядел говорящего.

– Опоздаем, пол четвертого уже, – повторил призыв крепыш. – Там потом через центр, не выедем.

– Да, конечно, – коротко кивнул тот, потерев ладонями лицо. – Едем.

4. Глава 4

После работы на самом деле пришлось задержаться и выполнить требование заведующей.

В вагоне метро, по дороге домой, Елена с некоторым удивлением поймала себя на том, что уже несколько минут без единой мысли в голове, смотрит на оброненную кем-то ветку мимозы – этот первый признак весны, обычно заставлявший её сердце биться в более радостном темпе.

Весна идет – говорили старые воспоминания, посвященные раннему цвету. А теперь – наоборот. В этой желтизне уставший на работе мозг видел какую-то тревогу, что-то резкое и постороннее. Весна — это не только рождение нового года, но и смерть старого. Окончательная и бесповоротная. Точно так же и в прошлом году стремились к солнцу цветы, а теперь их и след простыл. Всё куда-то уходит. Кроме Светланы Дмитриевны, подсказал мозг. Эта будет портить людям нервы всегда.

Уверенна, – подумала Елена, – если на землю налетит астероид, и сломает всю привычную нам жизнь и цивилизацию, непременно уцелевшая в этом катаклизме заведующая появится в её близи и найдет пару слов, которые испортят настроение еще больше.

В магазин, после заявлений Кантелевского, решила не заходить. Хоть какая-то от него польза будет, кроме бессмысленного времяпрепровождения. Человеком он был скорее безвредным, но уже успел порядком поднадоесть, с особой любовью относясь к бесконечно повторяемым их одним и тем же шуткам.

Вадик открыл дверь не сразу, чем-то непонятно грохнув о пол за закрытой дверью.

На его футболке в районе груди проступил пот, отчего Елена почему-то подумала, что он занялся ремонтом, решив побелить потолок, залитый в прошлом году.

– Привет медведь! А чем это ты тут занят? – с любопытством поинтересовалась она, целуя подставленную щёку и скидывая сумочку в его руку.

– Оздоровление психического духа, – с улыбкой подмигнул он. – Ибо в здоровом теле – здоровый дух!

– Ой, ты что это – качаешься? – стоящие на полу посреди комнаты гантели не оставляли в этом ни малейшего сомнения. – Вот неожиданность.

– Чего это неожиданность? – набычился он. – Если человек прибывает в спортивной форме, то естественным образом добывает всякие внутренние дофамины для своего организма. Гормоны счастья, короче.

– Раньше гормон счастья ты из дивана добывал, – улыбнулась она.

– Хватит плесенью покрываться, – он ногой закатил гантели под диван. – В человеке всё должно быть прекрасно, как говорил классик – и душа, и тело, и его вид летом на пляже. А ты что, из еды не брала ничего? Я остатки схомячил – если что, чего есть будем?

– Я решила не брать. Сегодня Кантелевский обещал зайти, с гостинцами.

– А нет, – отмахнулся Вадик. – Не зайдет. Он звонил, прицеливался, но я его отогнал. Осточертел хуже горькой редьки. Сколько его видеть можно? Можно подумать я на нем женился или усыновил. Короче, сегодня этого типа не будет.

Елена немного опешила, пожав плечами.

– А чем ужинать будем?

Вадик, представив палец к носу задумался на секунду, а затем выдал решение.

– Можем пиццу заказать. Или бомжпакеты есть. Но я за пиццу.