– Чего же вы ждете? – спросил меня Арман.

– А при чем тут ружье? – поинтересовался я, испытывая некоторое беспокойство.

– О, ружье вас заботить не должно, – сказал Зенон и, взяв ружье, удалился от нас и стал его заряжать.

Я уже получил несколько уроков по планировке военного лагеря и потому смело взял один из колышков и вбил его глубоко в землю. Потом я привязал к нему у самой земли конец бечевки, отошел метров на двадцать, разматывая клубок, и привязал другой конец к следующему колышку. Сразу после этого я посыпал бечевку известкой, чтобы излишки белой пыли, падавшие по обе ее стороны, могли служить мне ориентиром при рытье траншеи. В эту минуту я услышал выстрел: пуля, жужжа точно шмель, пролетела мимо, едва не задев мой шлем.

С моих губ сорвался визг:

– Уй!

Это было невероятно. Зенон выстрелил в меня! Он стоял метрах в тридцати и снова заряжал ружье.

– Поступайте наоборот, – сказал мне Арман. – Сначала бечевку надо хорошенько натереть известью, а потом уж разматывать. И не жалейте извести: когда веревка натянется, с нее упадет достаточно пыли, чтобы вы могли видеть след. Таким образом вам не придется лишний раз бегать по полю и подставляться под вражеские пули. Зенон стреляет каждые две минуты, – продолжил он. – И вам еще повезло, потому что молодой и ловкий стрелок мог бы сократить это время как минимум вполовину. На вашем месте я бы копал поживее.

Я схватил первую попавшуюся кирку, которая оказалась такой тяжелой, точно была сделана из свинца, и принялся копать с бешеной скоростью.

– Будьте любезны подтянуть ремни на шлеме и подогнать по себе кирасу, – посоветовал мне Арман.

– Но почему ваш братец в меня стреляет? – завопил я.

– Потому что была его очередь. А сейчас я его сменю. – И он направился к Зенону, который уже протягивал ему заряженное ружье.

Шлем, которым меня снабдили, казался частью доспехов XV века. Он был снабжен забралом и длинными металлическими наушиями и страшно давил мне на голову. Не успел я разобраться с завязками кирасы, как раздался новый выстрел, от которого я подскочил на месте.

– Поклянитесь, что стреляете холостыми!

Они только рассмеялись мне в ответ.

– Давайте заключим договор! – предложил я, подняв руки. – Я перестаю копать, а вы, вместо того чтобы стрелять, растолкуете мне все, что надо знать об этом самом Mystère.

– Вы воображаете, что понимаете значение этого слова? – спросил Арман.

Раздался новый выстрел, и я заработал киркой еще быстрее. Если яма окажется достаточно глубокой, мне, по крайней мере, не будут грозить пули. Разрыхлив киркой землю, я схватился за лопату.

– Не так, кандидат! – закричал мне Арман. – Землю надо откидывать лопатой в сторону врага, тогда за получившейся насыпью вы быстрее окажетесь под укрытием.

Я было замер на минуту, чтобы переварить полученный урок, но тут раздался еще один выстрел, и моя лопата заработала с удвоенной быстротой.

Человек не знает, как трудно вырыть яму, в которую может поместиться все его тело, до тех пор, пока перед ним не встанет такая задача. Из-под земли показались корни в руку толщиной.

– Тут корни! – закричал я в отчаянии. – Что мне с ними делать?

Все мои замечания чрезвычайно их забавляли.

– Совершенно естественно, где же им еще быть! Представьте себе, такова странная особенность французской почвы: корни в ней всегда под землей, а не над ней, – проговорил, сдерживая смех, Арман, снова заряжая ружье шомполом.

– Не найдется ли у вас ножничек? – закричал Зенон, продолжая шутку брата. – Неужели нет? Какая жалость! Тогда вы понимаете, чем вам предстоит заниматься сегодня перед сном: точить лопату для выполнения этой священной задачи.