Первых обидчиц я подкараулила у их подъезда. Драла им волосы и раздавала тумаки по всему телу. Не смогла побить лишь одну девочку, ту самую Анну. Это была миловидная блондинка с голубыми глазами. Я знала, что она очень хорошая, просто попала в тот день под влияние своей старшей сестры и ее компании.

– Попалась, – сказала я, остановив ее на лестничной площадке.

Мы жили в одном подъезде, она на третьем этаже, а я на четвертом.

– Чего глазки выпучила? – спросила я, глядя в ее испуганное лицо.

– Пропусти меня, – пытаясь обойти меня, пищала Анна.

– Ну нет, – ответила я. Глядя на нее, я понимала, что она единственная, кого я не стану бить. Но проучить ее все-таки надо. Я схватила ее за лицо, прижала к стене и со всей злостью и ненавистью сказала: «Только еще раз меня тронь». И со всей силы впечатала ее в стену.

Она посмотрела на меня испуганными голубыми глазами и, не проронив ни слова, быстро поднялась по лестнице и зашла домой.

Я прекрасно осознавала, что это возмездие от Тони. Что с ее подачи девочки набросились на меня. Возможно, она и не убеждала их бить меня, но в любом случае все это произошло из-за той истории.

Сестру Анны я настигла спустя три дня.

– Жанна, подожди меня, – крикнула я, увидев ее как-то днем во дворе дома. Жанна явно куда-то торопилась и вот-вот свернула бы за угол.

Жанна была старше меня на год. Ей было девять, но для меня это не имело абсолютно никакого значения. Про Жанну я знала только одно: она старшая сестра Анны. Мы никогда не общались и даже не здоровались.

Когда стало ясно, что Жанну мне не догнать, я подняла с земли камень поувесистей и швырнула его в сторону обидчицы.

– А-а-й! Ай! – завопила она.

«Походу, я переборщила», – подумала я, но не показала виду, что испугалась за нее. Камень прилетел точно между лопаток.

– Подойдешь еще раз, вообще убью! – крикнула я.

Остальным досталось примерно одинаково. Что меня удивило, практически никто не пытался ударить в отместку. «Только когда вместе смелые», – размышляла я как-то перед сном.

Двух последних обидчиц, Веронику и Лизу, я выловила по одной. Одну я отлупила каким-то проводом, вторую, от которой ждала самого сильного отпора, отдубасила палкой, да так, что она не смогла скрыть слез от боли. В этот момент меня увидела мама, которая возвращалась домой.

– А ну иди сюда! – на весь двор крикнула она.

«Мне конец», – подумала я и поплелась к ней.

– Это еще что такое?

– А пусть не лезут, – сказала я, глядя матери в глаза.

– Быстро домой!

Мы зашли в подъезд и пока поднимались на четвертый этаж я все думала, будут ли сегодня меня бить шнуром от кипятильника, или шлангом от стиральной машинки? Вот бы это был шланг, им не так больно…

Мы прошли в квартиру.

– Уроки сделала? – зло спросила мама.

– Сделала, – тихо ответила я.

– Иди займись делами.

«Фу, пронесло», – подумала я и пошла заниматься делами.

В мои дела в подобных ситуациях входила имитация бурной деятельности. Даже тогда, когда все дела переделаны.

Мама просто не могла терпеть, когда я смотрю телевизор, читаю книгу или занимаюсь еще какими-либо вещами, кроме тех, что я, по ее мнению, не доделала либо сделала, но недостаточно хорошо. Поэтому я снова подметала полы, мыла их, читала школьные учебники и, как только темнело за окном, мне можно было спокойно, минут пятнадцать, почитать любимую книжку в постели.

В дверь постучали. «Вот и все, кляузничать пришли». И я не ошиблась. Открыв двери, я увидела мамочек тех самых девочек.

– Позови-ка маму, – сказала одна из них.

– Зачем? – с вызовом спросила я.

К этому моменту мама вышла из своей комнаты. Я быстро ретировалась в детскую и забралась с ногами на кровать. Пока мама общалась с кляузницами, я в кровь изгрызла на руках ногти. Ожидание утомляло, и я на цыпочках добралась до двери и, приложив ухо, стала подслушивать.