В душе Клеант мечтал о мести, и он не мог её свершить, потому что недостаточно взрослый! Это угнетало и бесило, и Клеант считал дни до последнего испытания на зрелость – криптии. Он бы с радостью заменил его участием в войне с афинянами. Клеант недовольно прислушался к возгласам за окном – спартанские воины прощались с родными и шутили над новичками. Ржание лошадей, рёв жертвенных быков и щёлканье кнутов горячили кровь, вызывая жгучую зависть.

– Клеант, идём, войско отправляется в Афины, не хочешь нас проводить? – в дверь просторной казармы просунулся довольный Каллител, единственный друг и одновременно наставник Клеанта. Ему было уже двадцать восемь, и он имел полное право идти на войну. Клеант буркнул что-то, но Каллител лишь слегка усмехнулся, привычный к такому поведению младшего друга.

– Пошли, брось злиться. Хватит на твою долю войн. Скоро криптии…

– Гоняться по лесам за беззащитными илотами – разве это война?

– Поосторожнее. Все эфоры, когда начинается срок их службы, приносят не только клятву верности Спарте, но и объявляют войну илотам. Это война, не сомневайся. – Каллител посерьёзнел: – Ты ведь знаешь, чего нам стоило завоевать Мессению. Её жители спят и видят, как от нас избавиться. Кабы не постоянная готовность к войне, нас бы давно перебили. Так уже случилось много лет назад, когда мессенцы восстали, и всё повторится, если мы расслабимся и перестанем относиться к ним, как к противнику. Пусть нет доблести в том, чтобы убивать рабов, но это необходимо: они живут в нашей стране и работают на нашей земле. Они близко, в отличие от тех же Афин.

– Я бы предпочёл воевать с афинянами.

Клеант не рассказывал о Праксидаме никому. Для него это была месть за одного человека, а не борьба во славу государства, но пусть Каллител и остальные считают его ненависть к афинянам проявлением воинского духа.

– У тебя ещё будет шанс, а пока пожелай мне удачи.

– Желаю тебе встретить следующий месяц на вершине акрополя Афин.

– А что у них за акрополь?

– Укреплённая скала. Сердце Афин.

– Вечно ты всё знаешь. Может, знаешь, как его захватить?

– «Доблесть, выучка, храбрость помогут вам в победе», – процитировал Клеант старого учителя. – «Не думайте о смерти, и вам никто не страшен». Помнишь?

– Эти уроки мы до гроба не забудем.

– Вот и применяй их – учитель он был так себе, но воевать умел. – Каллител едва не рассмеялся, и друзья заторопились к месту сбора войска.

Тишина стояла такая, что дыхание оглушало. Клеант, укрытый темнотой и деревом, пытался разглядеть во мраке хоть какое-нибудь движение. Он ждал, терпеливо снося ночную прохладу и урчание пустого желудка. Голод, впрочем, мало беспокоил спартанца. У него есть задание – выполнив его, он получит права гражданина и сможет участвовать в военных походах. Правда, занимать государственные должности разрешается только с тридцати лет, но к власти Клеант не стремился. Публичность не пугала его, но отталкивала необходимостью общения с огромным количеством разных людей. Ему и так почти не удавалось найти уединение: его вечно о чём-то спрашивали, искали совета или пытались его дать. Зато сейчас он один.

Ночь вступила в свои права, и его ждала охота. Уже несколько дней Клеант вёл ночной образ жизни: днём находил укромное местечко в тени и засыпал, а к вечеру начинал осматривать окрестности, выискивая добычу.

Их было много – юных спартанцев, кому почти стукнуло двадцать, и им предстояло последнее задание: доказать, что они способны убивать людей.

Испокон веку в Спарте существовал обычай: под конец учёбы все юноши участвовали в криптиях. Они охотились по ночам на рабов, устраивали на них засады и убивали. Так юные спартанцы показывали навыки, смелость, смекалку и заодно уменьшали поголовье рабов, большинство которых были жителями Мессении – когда-то свободной и сильной страны. Рабы – их называли илотами – жили и работали на огромной территории, завоёванной Спартой в тяжёлых боях.