Взрослые дружно высмеивали все мои попытки добиться справедливости. Для них я по-прежнему принадлежала к разряду младших. Наравне с остальными младшими.

В нашей семье я чувствовала себя зависшей между взрослыми и детьми, не принятой ни теми, ни другими. Как в сказке про Алису – то слишком маленькая, то слишком большая. Слишком большая, чтобы играть в детские игры и рассчитывать на снисходительное отношение старших. И слишком маленькая, чтобы быть принятой в мир взрослых. Мир, который те от меня ревниво оберегали.

Как сказали бы в современной статье, у меня не было группы, где я бы являлась своей. Среди родственников и друзей, с кем наша семья поддерживала отношения, моих ровесников не было. Не с кем общаться и не на кого ориентироваться. И не от кого получать подтверждение, что я действую правильно, что двигаюсь куда нужно.

Единственное, что стало возможно в такой ситуации, это снова уйти в себя. В книги, фильмы, в свои фантазии. За это я сразу получила репутацию романтической поэтической барышни, витающей в облаках и не замечающей ничего вокруг. Чудачкой, над которой можно безнаказанно подшучивать, подтрунивать и т.д.

Младшие с радостью и детской вредностью включились в веселую игру. Их никто не останавливал. Зато останавливали меня, когда я пыталась проявить недовольство. Это сейчас столько пишут о праве сердиться, не быть милой и уступчивой. А тогда старшим казалось, что таким образом они восстанавливают справедливость, защищают более слабых.

«Я уйду через дырку в занавеске». Эта фраза, многократно написанная моим почерком, была уже после переезда обнаружена среди старых бумаг.

Задним числом я испугалась за свой рассудок.

«Вы для меня одинаковые».

Велика ли разница в пять лет? Между взрослыми она даже не заметна, но когда тебе десять лет, а младшей пять? Тебе пятнадцать, а ей десять?

Прав у нас было одинаковое количество, вместе с тем, мне следовало служить хорошим примером. Когда у младшей в свою очередь начались подростковые бунты, оказалось, что виной всему… мое дурное влияние. Пыталась стать взрослой, теперь и ей хочется того же самого. А сидела бы тихонько в углу, играла в куклы…

Ей можно, а тебе нельзя

Будь скромной: не высовывайся, не требуй ничего для себя. Младшая выхватила что-то буквально из-под рук? Хи-хи, кто смел тот и съел.

Сердишься? Какая ты смешная и некрасивая. Настоящая баба-яга.

Щедрость – надо делиться. Вспомним конфету, разрезанную на пять ломтиков.

Не было и понятия, что свое надо защищать. Да и откуда ему взяться?

Еще в семидесятые писали о следующем эксперименте. Двое его участников вели диспут. Присутствующие сперва поддерживали одного из участников, а другого грубо обрывали, высмеивали и тд. Разумеется, первый напоминал павлина, а второй – мокрую курицу.

В какое-то время поддерживать начинали второго участника. Первый краснел, бледнел. Его речь становилась все более сбивчивой, а доводы – неубедительными.

Наши детские ссоры и отношение к ним родителей напоминали мне гладиаторский поединок, когда один противник в доспехах и вооружен, а другой безоружен и ограничен в движениях.

Сейчас в эпоху интернета мы все знаем о манипуляторах, токсичных отношениях и границах личности, которые можно и нужно беречь. Для меня же каждая крупица информации приобреталась ценой потраченных нервов и времени, которое можно было бы потратить на что-нибудь более полезное.

Вот один из таких очень выстраданных выводов. Фраза «ты не понимаешь, обычные правила здесь не работают» – верный признак того, что с вами собираются поступить ну очень непорядочно.