Кое-как выхожу из машины. Борзый инспектор мне по плечи, и фары его колымаги бьют прямо в глаза. Чувствую, как джинсы под тяжестью ремня спадают к щиколоткам.

Мимо проносятся редкие машины. Кто полюбопытнее — сбавляет скорость.

— Э-э-э!.. Стой!.. Ты что творишь, дебила кусок?! — в момент слетает вся спесь с Емельянова. Но поздно, я уже направляю струю ему на ботинок.

А что он хотел?

Я тоже умею выделываться и гадить в душу. Я в этом ас!

3. Слабоумие и отвага

— Вставай, гад!

Мощный удар ноги по лавке выдёргивает меня из тревожного сна.

Или сон продолжается?

В шоке моргаю, растирая ушибленное ударом о стену плечо. Спал бы лёжа — слетел на заплёванный пол к едрене фене!

— Ты что творишь, пап?! Я чуть сердце не выплюнул, ё-моё…

— Я что творю?! — пугающе тихий голос отца отскакивает от стен камеры как удары кнута. — Исправляю ошибку в твоём воспитании. Ты же, сволочь, ни человеческого отношения, ни денег не ценишь. У меня твои выходки вот где! — Ведёт ребром ладони по горлу.

Это он из-за Емельянова так разошёлся?

Пф! Тоже мне потерпевший. Никто даже не пострадал! В отделении ремонт свежий, компьютеры современные — для чего? Чтобы сотрудники, где надо закрывали глаза и ни дубинку, ни жезл полосатый, ни тем более свой длинный нос в мои дела не совали.

Что примечательно, Альбину отпустили с миром. Ну, правильно, что с неё взять? Она даже не путана.

— Да какие выходки? Просто гаишник попался впечатлительный, — лениво пытаюсь замять ситуацию. Голова раскалывается.

— Ты опять гонял пьяным!

— Клевета! Со мной была девушка — трезвая, заметь. Вот она и помогала рулить.

— Я сейчас этот твой «руль»…

Я рефлекторно дёргаю ногами, когда его колено тормозит в сантиметрах от паха.

— Ты вроде внуков хотел, поаккуратней, что ли, — усмехаюсь нервно. — Подумаешь, любви предались. Ты как будто сам не был молодым.

— Был! Но трусами в лицо сына главы управления ГИБДД не швырялся.

Мой мозг с похмелья ломается ещё на середине фразы, и я не придумываю ничего лучше, чем развести руками.

— Поздравляю, пап. Ты скучно жил… — последнее хриплю, придушенный родителем.

— Это я тебя, оболтус, поздравляю. Я заблокировал все твои счета и поменял замок на твоей квартире. Домой тебе тоже путь заказан. И мать разжалобить даже не надейся. С тобой останется лишь то, что при тебе. Догадываешься что?

— Несвежая футболка? — на всякий случай решаю не напоминать про ключи от машины.

— Слабоумие и отвага!

— Да брось, — секунды не верю в серьёзность его угроз. — Ещё скажи, нашу фирму готов оставить без системного инженера.

— Справлялись же как-то, пока ты диплом получал, — непреклонен отец. Как с цепи сорвался.

Плохо дело. Должность в компании по разработке программного обеспечения — единственный мой козырь.

— Мы только что сдали проект после недели ночных переработок. Могу я отметить?

— Доотмечался! — рявкает он, как будто место указал собаке. — Думаешь, я не знаю, кто в команде выполняет работу в последний момент? Или про то, как ты в офисе всех благим матом кроешь?

— Я к конкурентам уйду, — иду ва-банк, растерянный такой непримиримостью.

— Валяй. Там тебе ещё сверху пинка пропишут. Потому что везде требуют опыт, и только мне от тебя достаточно корочки. Пошли.

Послушно иду за отцом, разминая ноющие мышцы. Вероятность, что поблажки закончились, холодит позвоночник.

Нельзя так со мной. Нельзя! Я привык к привилегиям, к связям, к комфорту. Я ни секунды иначе не жил!

Уже на улице у порога отделения полиции отец, не глядя на меня, протягивает визитку.

— Метельский Павел Викторович. «Техномир», — читаю пренебрежительно. — Ну и зачем мне интернет-магазин электроники?