Одним коротким движением Радмир расстегнул джинсы. Божена попыталась отстраниться. Хищник знал причину. Испугалась его. Наверное, он и сам бы испугался на ее месте, увидев такое хозяйство, в полной боевой готовности.

— Ты ведь… ты ведь осторожно? — сипло с дрожью в голосе прошептала Женя и приподняла веки.

Радмир выматерился сквозь зубы.

Да как? Как, мать твою, ему быть осторожным, если его сносит только от одного ее запаха?!

Вольнов рывком притянул Женю к себе за бедра. Крупные ладони вжимались в упругие ягодицы, обнаженная кожа прожигала до костей. А зверь теперь уже нетерпеливо рычал, требуя овладеть девчонкой.

Не убить.

Не растерзать.

А присвоить.

И это желание немного отрезвило Вольнова. Ведь прежде он не слышал о таком. Обычно звериная сущность хищника требует крови и устранения помехи на пути к полному контролю человеческой половины. А здесь…

Он застыл у самого входа в горячую влажную плоть. Смотрел в глаза Божены. Вглядывался, не сумев вспомнить ни единого подходящего сейчас слова. Это ведь чудо — когда две половинки сходятся? И Радмир это твердо знал.

Вольнов подался вперед, медленно и осторожно, как обещал. Нюх напрочь отказал. Он уже и не понимал, был ли у Жени кто до него. Плевать! Он теперь ее муж. Единственный мужик, который окажется настолько близко к ней. К этой невероятной красоте.

Божена приглушенно вскрикнула, а он дернулся вперед, натягивая ее тело на себя, рывком и до самого основания.

Тонкий аромат крови и желания забился в ноздри. Девчонка крепче обхватила его за плечи, всхлипнула.

— Потерпи, малыш… сейчас… сейчас пройдет…, — хрипел он, а не мог остановиться.

Оказался внутри дикого кайфа, в самом эпицентре тайфуна, и не пытался выплыть на берег.

Каждое движение разрывало его наслаждением. На голову сыпалась штукатурка, или еще какая-то хрень. А он не мог ни о чем думать, только о ней, о своей истинной, о своей малышке, такой хрупкой и нежной, ароматной и жадной.

Жадной до его запаха, его прикосновений, его диких толчков внутри ее тела.

Он понял это, когда она снова сомкнула зубы на его плече. Его вновь прошибло током. Долбанное электричество! Ударило под дых и в грудину. И будто солнцем плеснуло под ребра. Невероятно тепло и хорошо стало вдруг. 

Девочка цеплялась за его плечи, словно боялась упасть. А он держал крепко. Да и как отпустить, когда в руках — настоящее чудо?!

Рычание становилось раскатистей, а движения — резкими. Женя откинула голову назад, открывая ему доступ к тонкой изящной шее. Взглянула на него из-под опущенных ресниц. А в глазах — отражение его желания и страсти.

— Мать твою! — прохрипел Радмир, понимая, что ничерта не сбавляет темп. Чует, что несмотря на наслаждение, его девочке больно, да и крови нереально много. Стальной привкус смешивался с ее ароматом.

Но вместо слез на бархатистых щеках он увидел ямочки. А взгляд «завис» на нежных губах с размазанной по ним кровью.

— Мать твою! — повторил Вольнов, заводясь еще больше, и принялся жадно слизывать алые капли с ее розовых губ.

И неудобно ведь! Он только что вспомнил, что они — в камере. И поблизости ни единой нормальной койки. А нужно брата спасать. Младшего накрыло Зовом Зареты, Радмир сам видел. Да и Тихомиру сейчас там совсем не в кайф.

Радмир шумно выдохнул, сглотнул, прикидывая, лихорадочно соображая. А зверь затих, негромко рыкнул, одобряя Женю.

— Не останавливайся… — сипло выдохнула девчонка и вдруг коснулась тонкой ладонью его щеки.

Нежный жест, правильный. Но от него член будто взорвался адским возбуждением.

Радмир не удержал утробного рычания. Рывком стянул девчонку с себя, развернул, прижал к груди обнаженной спиной.