– Тань, представляешь, вчера в газете вычитала: воришка решил ограбить киоск «Союзпечать», дело было уже под вечер, на улице безлюдно, вот просунул он в окошечко голову и грозно прокричал: «Это ограбление! Деньги на стол!» Продавец – старушка божий одуванчик, испугавшись, вытащила всю кассу. Воришка протянул руку, чтобы забрать деньги, а назад… назад вылезти не смог, застряла голова и рука в этом самом окошечке. Так милиция его и поймала на месте преступления.

– Ой, не могу, – прыснула Татьяна, в красках представив вора-неудачника, – ха-ха-ха. И где это Вы, Ирина Витальевна, находите такие забавные истории?

Ирина Витальевна тоже засмеялась, заливистый хохот раздавался еще минут десять, да так, что даже уборщица приоткрыла дверь, чтобы посмотреть на «сумасшедших» учительниц.

Вот только отношения с Надеждой Леонидовной по-прежнему не складывались. Завуч словно испытывала Татьяну, нашла жертву и наслаждалась, питаясь ее энергией. Таня никому не жаловалась, терпела долго, а потом начала защищаться:

– Что Вы ко мне цепляетесь, переключитесь уже на кого—нибудь другого.

Когда девушка вела уроки в кабинете Надежды Леонидовны, упреков со стороны завуча сыпалось гораздо больше: то парты не так стоят, то стулья не на месте, то доска вымыта неправильно. Однажды Таня зашла в ее кабинет и увидела записку:

«Татьяна Васильевна в прошлый раз Вы оставили бордак в кабинете. Парты были исписаны, мел лежал на столе и плохо вытирта доска».

Татьяна, недолго думая, взяла ручку с красными чернилами и исправила ошибки: не бордак, а бардак, не вытирта, а вытерта, поставила недостающие запятые. Записку она оставила на столе. Нетрудно представить, в каком гневе была Надежда Леонидовна… но с тех пор чудесным образом цепляться к Тане она перестала и даже старалась наладить отношения.

Ученикам новая учительница сразу понравилась. Молодая, энергичная, грамотная. С ней было интересно.

Только вот тяжело было работать Татьяне в 8 классе, именно в том, где учился Кучерявый. Это был самый недисциплинированный класс. Классные руководители менялись в нем каждый год, не выдерживали, а учителя—предметники постоянно писали докладные. Успеваемость восьмиклассников по школе была самой низкой. Ребята постоянно норовили сорвать уроки, и часто им это удавалось. Редкий день проходил без жалоб на их поведение, трудно описать, что они вытворяли. Почти каждый второй стоял на учете в милиции. В общем, учителя плакали и с нетерпением ждали, когда ребята покинут интернат.

Именно восьмиклассники и решили проверить Таню на прочность. Как только она отворачивалась к доске или заполняла журнал, подростки начинали кукарекать, блеять, лаять или, того хуже, свистеть. Угадать, кто это делал, было практически невозможно. Еще они любили шмыгать: кто-то один начинал, а затем подхватывал весь класс. Однажды Татьяну обстреляли шариками из бумаги. Делалось все просто: из ручки вынимались стержень и колпачок, бумажные шарики служили пульками. Ими и плевались, норовя попасть в голову учителю. Как только это удавалось, раздавался дикий гогот.

Таня решила, что ни за что не сдастся. Она понимала: нужно как-то завоевать авторитет. Жаловаться на ребят она точно не пойдет – это не выход. Повышать голос тоже не будет, да и не умеет она этого делать. Оставалось одно – проводить воспитательные беседы, заинтересовывать книгами, показывать поучительные фильмы, знакомить с живыми героями, терпеть и постараться полюбить их.

Вода и камень точит. Потихоньку дисциплина стала налаживаться. Ребята научились доверять Татьяне Васильевне, девочки часто подходили советоваться по поводу любви. Лишь Кучерявый не унимался, старался насолить учителю, делал это гнусно, исподтишка. Он знал, что Татьяна Васильевна покровительствует его врагам – близнецам, и решил – значит она и его враг. Началась настоящая борьба: кто кого. «Ну уж нет, не на ту напал», – думала Таня, хотя умом понимала всю абсурдность сложившейся ситуации: не должен учитель враждовать с ребенком, да она и не враждовала, это ребенок никак не унимался.