и располагается на территории Чехии, недалеко от Брно; я был там), а потом, под командованием Кутузова, во время русско-турецкой войны 1806–1812 года освободит от турок нынешнюю столицу Румынии Бухарест и вскоре получит звание генерала от инфантерии (то есть пехотного генерала). Потом будет пост военного губернатора Киева, потом – Отечественная война 1812 года, несомненным героем которой он станет. Бородино, Малоярославец, Красное – в каких только сражениях он не участвовал. Позже, уже после пересечения русской границы, ему вручат ключи от Варшавы, он первым войдёт в Дрезден, перед ним склонится Париж.

Милорадович отличался исключительной храбростью и прямо-таки презрением к смерти. В бой он зачастую одевался как на парад. Посмотрите, как описывает его во время сражения один из однополчан: «Вот он, на прекрасной /…/ лошади, сидит свободно и весело. Лошадь осёдлана богато /…/. Он сам одет щёгольски, в блестящем генеральском мундире, на шее кресты (и сколько крестов!)[219], на груди звёзды[220], на шпаге горит крупный алмаз /…/. Он, казалось, оделся на званый пир! Бодрый, говорливый (таков он всегда бывал в сражении), он разъезжал на поле смерти как в своём домашнем парке; /…/ спокойно набивал себе трубку, ещё спокойнее раскуривал её и дружески разговаривал с солдатами /…/. Пули сбивали султан[221] с его шляпы, ранили и били под ним лошадей; он не смущался; переменял лошадь, закуривал трубку, поправлял свои кресты и обвивал вокруг своей шеи /…/ шаль, концы которой живописно развевались по воздуху»[222]. Солдаты, кстати говоря, в своём командире души не чаяли.

После победы над Наполеоном император Александр I возведёт Милорадовича в графское достоинство, а в 1818 году назначит генерал-губернатором Санкт-Петербурга. И на этом посту через семь лет он встретит свою смерть – не успев взглянуть ей в глаза.

14 декабря 1825 года происходит выступление декабристов. Михаил Андреевич летит на Сенатскую площадь. В первом часу дня он въезжает на неё верхом, останавливается перед взбунтовавшимися солдатами и громко командует: «Смирно!». Увидев прославленного генерала, все постепенно затихают. «Солдаты! – начинает он. – Кто из вас был со мною /…/ [и начинает перечислять места многочисленных сражений]?». Затем выхватывает шпагу и говорит: «Эту шпагу подарил мне великий князь Константин Павлович после похода Суворова в Италию и Швейцарию, в знак своей дружбы ко мне и с надписью о том вот на этом клинке: ‘Моему другу Милорадовичу’. С тех пор я никогда не расстаюсь с этой шпагой /…/. И я ли, после этого, стал бы /…/ обманывать вас, друзья, многие из которых были со мной в походах и сражениях /…/?»[223] Генерал убеждает, стыдит, упрекает. Солдаты заволновались, сотни рук взлетают к вискам, отдавая ему честь, слышится громкое «Ура, Милорадович!» И вдруг руки его падают, туловище перегибается, и он тяжело обваливается на землю.

Человек, который более чем в пятидесяти сражениях[224] ни разу не был даже ранен, получает пулю в спину. Из пистолета и практически в упор. Стрелял даже не военный, а разорившийся 28-летний смоленский помещик, отставной поручик одного из гвардейских полков Пётр Каховский, декабрист. В 1812 году он не стал уезжать из оставленной русской армией Москвы[225], в которую вошли французы, и вот теперь исподтишка смертельно ранит одного из тех, кто сражался с ними в течение всей той войны (да и после неё). 13 июля 1826 года по приговору суда его повесят, но Милорадовича к тому времени уже не будет в живых.

Покушение на жизнь генерала глубоко возмущает солдат. Послышалась стрельба: метят в Каховского, но он остаётся невредим. Адъютант Милорадовича вместе с несколькими стоявшими рядом людьми на руках относит своего командира в казарму. Вызывают врача. Он осматривает раненого. Пуля вошла сзади и снизу, пронзив голубую ленту ордена Святого апостола Андрея Первозванного – высшего ордена Российской империи, которым граф был награждён 8 октября 1813 года