Аромат горячих лепешек напоминает свежее дыхание девушки, подарившей ему в саду гранат. Гранат от спелости своей треснул, и зерна, словно бадахшанские рубины, переливались густым багрянцем в белоснежных пальчиках красавицы. Всю ночь со сладко ноющим от счастья сердцем он просидел у небольшого комка опары, шептал тесту нежные слова, тихо наигрывал ему на нае, горячо благодаря за все судьбу. А ранним утром, едва раздались упоительные трели соловья, живущего на урючине, заложил в тандыр единственную лепешку, что предназначалась для Ойгуль. Она стала ему верной женой, родила троих детей, подарив ему счастье любить и быть любимым. Они прожили вместе много лет, но четыре года назад ее не стало. Наверное, это было то единственное время, когда мастер Камол, замешивая опару, не улыбался по-детски, а глотал горькие слезы и, вкладывая в холодеющую ладонь жены горячий хлеб, словно пытался вернуть к жизни первую и последнюю любовь. Сердце старого пекаря ныло от безутешного горя и разлуки с ангелом-хранителем, бережно укрывавшего его всю жизнь своим белоснежным крылом. Теперь милый ангел ушел навсегда. Ну, что теперь сделаешь… Богу в его сад цветы нужны. Теперь рядом взрослые дети, внуки, а теперь вот-вот рождение правнука ожидается.

Мансур быстро подхватывал пышные горячие круги с тонкой хрустящей корочкой по краям, с искусно пропеченной серединой, усыпанной прожаренным кунжутом. Отведав такой лепешки, да еще макнув в слоистые бухарские сливки, да запив сладким чаем… Благодать!

– Ой, горячий хлеб! – размечтавшийся Мансур вскрикнул и принялся махать руками.

– Эх ты, помощничек, – рассмеялся дедушка Камол. – Сколько раз тебе говорить: не хватай лепешку грубо, всей пятерней, бери ее аккуратно, быстро и тогда не успеешь обжечься.

Три последние лепешки он поддел ковшом и положил отдельно от остальных.

– Мансур, давай, сынок, на топчане скатерть постели. Уже рассвело. Позавтракаем после трудов праведных. Скоро сельчане придут за хлебом. Поторопись, милый.

Умылись в ледяном неугомонном ручье и сели на топчане. Из-за гор, нехотя, поднималось заспанное солнце, окрасившее их снежные верхушки в розовый цвет. Весело зачирикали шустрые воробьиные стайки, как обычно, прилетевшие покормиться хлебными крошками, что насыпал им мастер Камол на крыше пекарни, и в тон им начали свой напев перепелки. Опять этот негодник свою флейту принес! Опять начнет играть, нам покоя не даст. Хотя, ладно. Сегодня пусть играет, сколько захочет.

Воробьи шепнули перепелкам, что только что жена старшего внука дедушки Камола родила сына. Упитанные птицы ласково поглядели на мастера. Эх, дедушка наш милый! Вот сидишь ты сейчас с сыновьями и внуком, лепешки разломил горячие, чай душистый в пиалы разлил, сладости насыпал. И не знаешь пока, что сам правнука своего Сухробом назовешь, в честь отца твоего. Вырастет, великим мастером станет, прославит родное село по всему миру, и продолжится славная династия хлебопеков. Ты, дедушка наш родной, пожалуйста, живи долго всем на радость, пеки благословенные лепешки и никогда, слышишь, родной, никогда не горюй, как всегда, по-детски улыбаясь поднявшейся опаре.

Звучала нежная мелодия флейты, и плыла она медленно над просыпающимся селом. Потянулись к пекарне у реки сельчане за знаменитыми лепешками великого мастера, а среди них бежал с радостной вестью соседский мальчишка. Правнук! Правнук родился у дедушки Камола!

2017г.

Золотой ручей

Тайга шумела листвою, покачивая в высоте верхушками древнего кедровника, пристально всматривалась в человека, согнувшегося на бережку быстрого ручья с деревянным лотком в руках.