– Очевидно, я разочаровал вас, за что прошу прощения. Но у меня нет желания вступать с вами в спор ни в этот вечер, ни в какой-либо другой. – Повернувшись, он зашагал прочь по пустой палубе.

Был час ужина, но у нее совсем не было аппетита. Уже много дней ей совсем не хотелось тратить время на еду. Любовь владела ею, все прочее не существовало.

Девушка схватилась за поручень – палуба уходила из-под ног.

– Вы ошибаетесь насчет меня и Финна! – закричала она вслед графу. – Но вам этого не понять, ясно? – Она знала, что не следует ей говорить столь шокирующие слова. Но кажется, остановиться была уже не в силах. – Потому что вы так много упустили в жизни! Вы читаете книги, вместо того чтобы лучше узнать людей, которые сидят в карете рядом с вами!

Лорд Чедвик остановился и обернулся к ней. Его лицо оставалось непроницаемым.

– Вы рано уходите к себе в каюту, – продолжала она бесстрашно, – и там принимаетесь разбирать счета, вместо того чтобы задержаться подольше и рассказать у камина какую-нибудь историю. А вот сейчас вы, кажется, не замечаете, как красив закат, просто дух захватывает! Однажды вы пожалеете о своем высокомерии. И я однажды докажу вам, что есть на свете такая вещь, как идеальная любовь!

Он взглянул поверх перил туда, где пламенел закат, красный как кровь, а затем вновь на Маршу.

– Не бывает ни идеальной любви, ни идеальной жизни, – сказал он, сумрачно глядя ей прямо в глаза. – Итак, оставьте напрасные мечты. Будет печально видеть, если вам причинят боль. Доброго вечера, леди Марша.

И снова зашагал прочь.

Ох, если бы можно было выбросить его за борт!

Слава Богу, через несколько минут на носу появился Финн.

– Что случилось?

Ей сразу же стало легче.

– Ваш брат – он пытался…

– Пытался – что?

Она видела тревогу в его глазах и от этого любила его еще больше.

– Он пытался предостеречь меня от вас. Сказал… сказал, что вы упражняетесь в искусстве флирта, вместо того чтобы заняться своими обязанностями.

Он привлек ее в объятия, и ее гнев немного остыл. Она мечтала об этой минуте.

– Какой бы мужчина не потерял из-за вас голову? – сказал он, дыша ей в волосы. – И не отложил бы работу ради вас?

– Вы очень любезны, – ответила она, не высвобождаясь из его объятий.

– Это не любезность, это правда. – Он отстранился, чтобы посмотреть на нее. На плечах, которые только что обнимали его руки, кожа горела, точно в огне. – Мне так жаль, что Дункан был с вами груб.

Спускалась ночь. Никто не мог их видеть. Поразительно, как легко на таком маленьком судне можно было найти уединение!

– Если такова цена за то, что мы это сделали, – она опустила голову ему на грудь, – тогда, надеюсь, что он нагрубит мне еще раз.

– Марша, – прошептал Финн.

– Финн, – шепнула она в ответ и закрыла глаза. Как отрадно было сознавать, что она может и слышать, и чувствовать, как бьется его сердце.

Отстранившись, он приподнял ее подбородок.

– Не знаю, как же это случилось, да столь быстро?

– И я не знаю. – В его глазах она видела беспокойный огонек, тот же самый, что видела в глазах мальчишек и мужчин в деревне в графстве Суррей, да и в Лондоне, и в Брайтоне, куда ездила на школьную экскурсию. Этот огонек уже не был для нее загадкой. Она знала, что это желание.

Но и она хотела его не меньше. Хотела, чтобы он обнимал, чтобы целовал ее.

«Прошу тебя», – подумала Марша.

– Я в вас влюбляюсь, – прошептал он хрипло.

– А я – в вас, – сказала она.

Она уже успела в него влюбиться. Финн стал для нее всем. Вот только его брат советовал ей быть с ним осторожнее. Сказал и ушел, словно Марша была досадным недоразумением, от которого не терпится отделаться.