– Говори! – рявкнул звонкоголосый.

– Я… Настоящий… Я… Тот человек, который… все задумал и привел в действие… – произнес с трудом Холохой. – Я и те… старики… Я назвал их имена…

– Благодарите Холохоя, глупцы! – погрозил рукоятью плети тойон. – Его признание спасло ваши жизни! Ждите!..

Подскочили нукеры, ударом рукояти плети в затылок свалили Холохоя, завернули его в войлок и зашили, как в мешок.

– Он тоже хотел жить – потому и сознался! Но он недостоин жизни! – крикнул тойон звонко – и монголы пустили коней вскачь, увозя Холохоя в войлочном мешке. Холохой был еще жив, но уже мертв.

– Почему молчишь, Чулбу? – спросил кто-то.

– Мне нечего сказать, – ответил Чулбу.

«Подобной смерти нам удалось избежать… – подумал он. – Часть вины с нас снята и убивать нас будут без затей…»

– Пой, Яхсыт!

Жизнь среднего мира переменчива, течет, как вода, постоянно меняется, нет никого, кто бы навсегда стал правителем.

Каким бы всемогущим ни возомнил он себя в свое время – все равно когда-нибудь задние выйдут вперед. Идущие же сегодня впереди превратятся тогда в идущих следом.

Легенды о древних правителях

Хан удивился прибытию Сюбетея. Обычно он являлся только по зову. Что за новости он принес, какие неотложные дела привели его? В отличие от своего старшего брата Джэлмэ, Сюбетей был слеплен из другой глины. Если Джэлмэ чуть выше среднего роста, то Сюбетей высок; Джэлмэ грузен и неповоротлив – Сюбетей в бою стремителен, как бросок змеи; Джэлмэ умеет говорить, как все урангхаи, звучно и ладно – Сюбетей невозмутим, мрачен и молчалив. Так разделила природа единое целое.

Вот Сюбетей вошел, приоткрыв войлочный полог, и встал у входа ломаной тенью.

– Подойди, Сюбетей, – как ребенку сказал хан своему любимому и лучшему тойону. – Рассказывай!

– Тэмучин-хан! Сегодня ко мне привели крупного найманского купца. Говорит, что знает тебя и хотел бы повидаться, – покраснев от волнения, доложил Сюбетей.

– Кто он?

– Зовут его Игидей.

– Игидей? – удивился искренне хан. – Как он оказался у найманов? Это мой детский друг! – хан радостно погладил рыжую бороду: – Я, он и Джамуха – нас было не разлить и кипятком! Да-а-а… Какого же он рода? Что говорит этот человек?

– Говорит, что из рода сахай.

– Он! – хлопнул в ладоши хан. – Ошибки быть не может!

– Я справился через людей. Узнал, что Игидей стал важным лицом в найманском иле. Торговал скотом и китайскими тканями, разбогател. Я привел его, хан.

Тэмучин был известен своим свойством не забывать даже мельком увиденного им человека, но все же был сконфужен, увидев лысого толстяка, обнять которого мешало огромное пузо, и проговорил:

– Ты совсем не изменился, Игидей! Похудел немножко, а?

Игидей разулыбался, алые щеки его заиграли наливным светом, как два китайских яблока.

– А ты хоть и худ, Тэмучин, но тебя не согнуть – так люди говорят! – развел ручками Игидей. – Я купец и много путешествую. Так знай: во многих странах при упоминании твоего имени у молодых и честолюбивых юношей вспыхивают завистью и восторгом глаза! Слава твоя перевалила через горы, прошла по всей степи, как весенний пал!

Они обнялись, потрепали друг друга по плечам.

– Как же ты стал найманским купцом, Игидей? Ты ведь был самым метким стрелком из нас троих!

– Вот я и выбрал себе цель, и поразил ее! – пояснил весело Игидей. – По торговым делам попал к найманам, понравилась мне дочь одного грамотного наймана… Я и женился. В крепком иле, под его защитой, торговать спокойней, слава Богу! – перекрестился Игидей.

Тэмучин вздохнул и понятливо покачал головой.

– Крещен?

– Разумеется! А ты?