Кэтрин сморгнула картинку и скопившиеся слезы, которые потекли из глаз двумя прямыми дорожками. Она со злостью быстро стёрла их тыльной стороной ладони. Горькие воспоминания о смерти подруги придали Кэтрин решимости продолжать. Введя в навигатор адрес из сообщения и проглотив для храбрости пару таблеток успокоительного, которые всегда были в ее сумочке, она выехала с университетской парковки.

Через каких-то 25 минут она подъехала к заброшенному зданию на окарине Батерси.

Оставив машину в отделении, Кэтрин вышла и внимательно огляделась: вокруг не было ни души и было тихо. Слишком тихо. Она аккуратно ступала по грунтовой дороге, стараясь обходить мелкие камушки, которые, попадая под подошву, неприятно скрипели и создавали, привлекающий внимание, шум.

Завернув за угол, Кэтрин обнаружила в стене отверстие, которое когда-то было дверью. Осторожно заглянув вовнутрь, она увидела большое, пустое помещение, наполненное лишь грудой кирпичей в углу. Она прислушалась. Ей показалось, что она уловила приглушённый гул голосов далеко впереди. Пробираться дальше было проблематично: несмотря на то, что снаружи стоял довольно солнечный день, в здании царил неприятный полумрак. Включить фонарик она так и не решилась, а потому местами ей приходилось идти практически наощупь.

Поблуждав по лабиринтам здания несколько минут, Кэтрин нашла верное направление и теперь могла различить, что говоривших было, как минимум трое и один из них был явно чем-то недоволен, потому что его голос слышался громче остальных. Но слов, по-прежнему, было не разобрать.

Кэтрин уже успела с десяток раз пожалеть, что сунулась сюда, к тому же одна. Сердце стучало где-то на уровне висков, а все инстинкты самосохранения, первобытные, как и сам мир, кричали немедленно убираться подальше.

Когда голоса стали особенно хорошо слышны, она стала двигаться ещё медленнее, стараясь выверить каждый свой шаг.

Вдруг, она услышала характерный щелчок, когда один из них взвёл курок. Она так и застыла на месте. Но в эту самую секунду случилось ещё кое-что. Почти прямо перед ее носом возник Крис.

– Кэтри…, – он так и не смог договорить, потому что Кэтрин, быстро сориентировавшись, плотно зажала ему рот ладонью и одними губами велела вести себя тихо.

– Там кто-то есть, – послышался голос того самого недовольного.

– Это птицы, черт побери.

– Я схожу проверю, – настаивал первый.

– Мы здесь по делу, а не для разглядывания кучки долбаных ворон.

Очевидно эта фраза возымела эффект, потому что разговор возобновился.

Кэтрин, наконец, смогла облегченно выдохнуть. Она, кажется, и не дышала все это время. Она убрала руку от Криса и, оттащив его подальше, спросила, с нескрываемой злостью:

– Что ты здесь делаешь? Сейчас не лучшее время и обстановка для твоего эксперимента.

– Ты говоришь так, будто я в этом виноват.

С минуту она молча смотрела на него, время от времени переводя взгляд ему за спину, с каждым вздохом ожидая раскрытиям их присутствия.

– Тебе лучше уйти. И, как можно быстрее, – сказала она безапелляционно.

– Может объяснишь, что здесь происходит?

– Я же сказала, не время.

– В какие игры ты играешь? Кто те люди? Ты их знаешь?

А потом, почти умоляюще:

– Пойдём отсюда.

За то короткое время, что он пробыл здесь, Крис успел услышать от тех неизвестных не только угрозы убийства, но и признания в уже совершенных. Это не считая бурного обсуждения, явно незаконной, сделки. Вполне естественно, что ему захотелось увести Кэтрин отсюда подальше. Вот только, чего он не мог понять, так это, почему Кэтрин не разделяла его желание? Он попытался взять ее за руку, но она резко отдернула ее, как от огня. Ее поведение стало для него сюрпризом не из приятных. Он видел ее разной: испуганной, любопытной, доброй, заботливой. Но за милой внешностью скрывался довольно-таки взрывной характер, на пару с упрямством.