– Где же они сейчас? – спросил я, тщетно пытаясь избавиться от видения красотки на кривых, ослиных ногах.

– Вилы в отличие от других духов смертны. Последняя из них доживала здесь свои дни, когда я только появился в долине. Давно это было. Лет двести тому назад.

Неведомая тоска прорезалась в голосе Берендея. Что породило ее – нежные чувства к духу или осознание того, что старый мир медленно, но верно уходит, как, ни старайся его сохранить?

Отдохнув, мы снова собрались идти дальше, вдоль ручья. Становилось все прохладней и прохладней. Стараясь, избавится от зябкости я надел куртку, жалея о том, что у нее короткие рукава. Озерцо давно скрылось из виду, когда сзади раздался добрый грохот падающих камней. Очередной камнепад? Я машинально обернулся. Как бы нам на голову не посыпались камни! Ахнув, я вцепился в руку Берендея.

– Чего еще там! – рыкнул тот, оборачиваясь. Увидев тоже, что и я, присвистнул. Позади нас, в сотне метров, вцепившейся в скалу крепкими, сильными рукам, стоял великан. В два раза выше Берендея, он весело осклабился, видимо радуясь, что догнал нас. На его лице, над кривым, сломанным носом, горел злобой один-единственный глаз.

– Циклоп! – удивился я.

– И да, и нет, – пробормотал Берендей – Я его помню. Некогда он был им, но потом брат-близнец великана Верлиоки стал духом. Злым духом, олицетворением горя и всевозможных несчастий. Тебе он должен знаком как Лихо Одноглазое. Плохо дело! Бежать нам надо, Сема! И бежать быстро!

Момент трансформации я не уловил. Раз – и рядом со мной на месте Берендея появился огромный медведь. Дернув головой, зверь рыкнул:

– На спину… садись…

Медведь из волхва получился громадный, не меньше танка. Я подпрыгнул и вцепился в длинную шерсть на загривке. Берендей не дожидаясь пока моя персона, усядется у него между лопатками, бросился вскачь галопом. Опять я бегу, и опять в меня стреляют! Что за день сегодня такой неудачный? В этот раз в качестве снарядов использовалась не плазма или лазер, а огромные куски горной породы. Благо нехватки в подобных снарядах великан испытывать не должен. Лихо, сразу сообразив, что в стремительного медведя, словно белка скачущего по камням ломаным зигзагом, не попасть, поступил хитро. Каменные глыбы он метал, на упреждение, целясь в скалы слева и справа, над нашими головами. Он старался вызвать камнепады, в надежде, что широкий фронт каменной лавины погребет нас под собой. Расчет оказался верным – первый же обвал, вызванный Лихом, едва не похоронил Берендея и меня. Я совсем недавно видел волхва меланхоличным, а теперь увидел разъяренным! Шерсть у него встала дыбом, а прыжки сделались еще более стремительными. Но скорость нас не спасла. Четвертый или пятый снаряд вызвал такой обвал, уйти от которого медведю уже не удалось. Сделав гигантский прыжок вверх, Берендей не дал каменным жерновам перемолоть ему лапы. Но от камней сверху увернуться он уже не смог. Округлый валун ударил Берендея по голове, два других, поменьше, достались мне. Мои плечо и левая рука от удара немедленно онемели. Как-то смешно хрюкнув, медведь обмяк и стал заваливаться вперед и вбок, чтобы распластаться на камнях без движения. Я скатился кубарем со спины зверя. Превозмогая боль в теле, наклонился над его окровавленной мордой. Берендей хрипел, из носа и левого уха текла кровь. Неужели перелом костей черепа? Я попытался одной рукой (левая категорически отказалась мне служить) безуспешно растормошить волхва, привести его в чувство.

Оставив попытки привести в чувство Берендея, я подхватил первый, попавшийся под руку камень, и обошел хрипящего анимага. Гнев и ярость бурлили во мне, места для страха внутри совсем не осталось. Как и остатков благоразумия, внутренний голос, шепчущий мне «Беги! Спасайся!», потонул в океане адреналина, захлестнувшего меня. Так должно быть некогда берсерки шли в смертельный бой. После удачного попадания обстрел немедленно прекратился. Видя, что добился своей цели, циклоп захлопал в ладоши, пританцовывая на месте. А при виде меня с камнем в руках еще и заулюлюкал. Видимо решив, что справится со мной и в ином виде, Лихо стало стремительно уменьшаться в размерах. Великан сжался до высокой, худой женщины, с неистово горящим одним-единственным глазом во лбу. Я не стал разбираться, зачем циклопу лишать себя преимущества в росте и силе. Размахнувшись со всей силы, метнул булыжник в старуху. Камень метко попал в лицо. Человеку такой удар превратит физиономию в кровавую кашу. Лихо же, лишь слегка дернуло головой. Камень, не причинив никакого вреда, отлетел с гулким стуком в сторону. Увидев, как целенаправленно двинулась ко мне старуха, злорадно кривая губы и, протягивая ко мне свои шестипалые руки, я немного запаниковал. Второй и третий камни, брошенные в Лихо, тоже не остановили ее. Они вообще не причинили никакого вреда! Тяжелые камни, способные ломать кости, либо отлетали от нее, либо с хрустом крошились. Я невольно попятился назад. А затем и побежал, не переставая проклинать Лихо и осыпать ее камнями. Нежить не отставала, подбираясь ко мне все ближе и ближе. Хихикая, Лихо целенаправленно отжимала меня от середины ущелья. Упрись я в отвесную стену и мне конец! В отчаянии, я бросился к скале, где как мне показалась, на высоте моего роста начиналась небольшая каменная полка. Ударившись травмированным плечом об острый камень, я судорожно начал взбираться по скале вверх, изо всех сил цепляясь за острые выступы одной рукой. Лихо взвизгнув, бросилась за мной, поскальзываясь на мелких камнях…