– Замещение? – я слегка приподнял бровь, не до конца понимая, о чём говорит врач.

– Да. Мы не смогли выяснить какое событие вызвало кошмары со смертями, но я считаю, что их вытеснила равная по значимости травма.

– То есть, один симптом сменился аналогичным другим?

– Именно так, Морфей. Разница только в том, что ты научился жить с предыдущей травмой, и сейчас мы вернулись к тому, с чего начинали одиннадцать лет назад.

– Откуда тогда царапина? – я ткнул указательным пальцем на лоб.

Оставался ещё один момент, который я немного изменил в рассказе, чтобы не навести на себя ложных подозрений в убийстве подруги. Пришлось поведать врачу, что труп Ириды явился ко мне во сне после его обнаружения, а не до, как оставалось в действительности. Я знал, что был не виновен, но паранойя одолевала. Лучше не рисковать.

– Этому можно найти разумное объяснение. Учитывая твоё состояние последние дни, ты мог не обратить внимания на этот порез и лечь спать.

– Я был не настолько подавлен, чтоб не заметить, – я сложил руки на колени, не переставая тревожно теребить пальцы.

– Мы уже не раз обсуждали подобные магические элементы. Если хорошо порыться в памяти, объяснение найдётся.

– Ох, вы снова заставите меня делать список возможных причин, где я получил этот порез? – я отвел взгляд, силясь скрыть раздражение.

– Нет, Морфей, это лишнее. Сейчас тебе нужна поддержка, а не поиск объяснения мелкой детали. Наша следующая работа будет направлена на то, чтобы ты смог отпустить Ириду. Тогда станет легче.

Я кивнул.

Стало легче уже оттого, что удалось выговориться, что меня поняли и приняли происходящее как факт, не назвав психом. За это мне и нравился Нуэль, он мог понять и объяснить почти всё.

– Пока у нас есть время, давай выполним эмоционально-образную терапию?

– Давайте.

Я закрыл глаза и откинулся в кресле. Этот прием мы часто использовали, чтобы контактировать с подсознательным. Я представлял образы, проделывал с ними какие-то действия или вел диалог про себя, и чаще всего это помогало что-то осознать.

Врач попросил представить Ириду. Воображение изобразило её одиноко стоящей в темноте. Девушка оказалась повёрнута ко мне спиной. Я подошёл ближе, и оказалось, что мы стоим в воде. Ступни хлюпали под ногами, где-то слышалась капель. Я положил руку ей на плечо, и девушка обернулась. На ней был тот же изодранный розовый свитер, а на шее набухла синим гематома с отчётливыми следами грубых пальцев. С бледного лица трупа на меня смотрели остекленевшие глаза, в них не было жизни. Я резко отпрянул, испугавшись. Тогда девушка повернулась и замогильным тоном прошептала: «Ты же знаешь, что моя душа теперь в мире мёртвых. Душа не может исчезнуть».

Я резко выпрямился и открыл веки. Тяжело дыша, передал врачу все, что увидел.

– Пожалуй, на сегодня все, – заключил Нуэль. – Встретимся послезавтра и продолжим. Пока могу дать совет: поскольку твои сны полностью осознанные, спроси у Ириды: почему она является тебе. Этот образ – ты сам, твоё воображение. Возможно, он ответит и даст совет, как нам с тобой все исправить.

– Спасибо, я попробую, – голос стал увереннее, но по-прежнему отдавал страхом.

Дерван отвез меня обратно домой, причитая по пути, что завтра мне точно не отвертеться от школы, ибо он головой отвечает за успеваемость всех детей. И если я буду много пропускать, у центра опеки возникнут вопросы, а больше всего Дерван терпеть не мог общаться с людьми, от которых напрямую зависит его материальное положение.

Войдя в дом, мы обнаружили гостя. Карл сидел за столом, попивая кофе, приготовленный Мартой, из моей чашки. Они о чем-то беседовали, а когда мы вошли, резко замолкли.