Закрыв за собой дверь и повернув замок, я сделал шаг назад и стал смотреть на дверь так, будто видел её впервые. Сон чуть отступил, и странная и навязчивая мысль проскользнула в моё сознание.

– Дверь… она открывается в коридор, – прошептал я через секунду. – И подпереть я её ничем не смогу.

В коридор во всей квартире открывались только следующие двери: туалета, кухни, ванной и этой комнаты. Я никогда не помечал в своей памяти такие вещи, так как они обычно запоминаются механически. К сожалению, механическая память меня сейчас подвела.

Простояв в раздумьях ещё несколько секунд, я всё же решил не отходить от своего плана. Я приоткрыл дверь, чтобы получить возможность в случае чего, не мешкая, перебежать в свою спальню, после чего развернулся и начал обыскивать комнату. Начать я решил с левого дальнего угла, то есть с рабочего стола. Добравшись до него на цыпочках, я оглядел его поверхность. Уборку я не особо жаловал, так что в некоторых местах стола были видны небольшие кучки пыли… но больше на нём не было абсолютно ничего. Нагнувшись, я практически бесшумно начал осматривать столешницы. И тут… перед моими глазами начали раскрываться чёрные розы. Я почувствовал, что начинаю лететь куда-то… Туда, где круглый год лето, где за окном виднеются поля тюльпанов различных цветов и оттенков. Я вздохнул полной грудью, и в тот же миг ветерок пронёсся над полем и колыхнул прекрасные цветы. Всё было великолепно, всё…

Я схватился за край стола… и розы перед глазами начали таять, а вместе с ними и прекрасный мираж. В следующий миг голову пронзила боль, и, положив руки на виски, я медленно опустился на пол.

– Как же… больно! – прошептал я, и тут из моих уст вырвалось то, что я вовсе не хотел произносить: – За… что? За что вы меня мучаете?

Комната и мрак, окутавший её, мне не ответили. Глубоко вздохнув и выдохнув, я задумался над тем, что сказал.

«Что это значит? Глупость какая-то. Просто вырвалось», – подумал я.

Когда боль немного отступила, я поднялся с пола, огляделся и пошёл к шкафу. Также не найдя там ничего, я осмотрел небольшой шкафчик возле подоконника, а затем и сам подоконник. После того как и с ними было покончено, я включил фонарик-«жук» и начал осматривать все тёмные углы комнаты, в которые могло моё второе «я» спрятать телефон. Нагнувшись, я посветил под столом, и, не найдя там ничего, перевёл луч света на зону под кроватью. Я увидел одну интересную вещицу, которую заметил только сейчас, – хотя мог заметить её сразу, при заходе в комнату. Справа от кровати стояла, прислонённая к стене, большая мамина сумка, с которой она приехала в город. Подойдя к кровати с другой стороны, я сел на пол, положил голову на кровать и раскрыл сумку. В первом, самом главном и объёмном отделении было много всякого барахла вроде косметички, но открыв второй, боковой отдел, который был немного меньше первого, я обнаружил то, что надеялся здесь найти в последнюю очередь, – стопку «Детских дневников», как их называла мама.

– Что они здесь делают? – прошептал я, взяв самую первую из стопки тетрадь и осмотрев её со всех сторон. – Она что, таскает это старьё с собой?

Все тетрадки в стопке, как и та, что я держал, были на сорок восемь листов, в клеточку. Обложки их были шершавыми, разноцветными, но без рисунков. Открыв тетрадь, что держал в руках, я начал читать текст, в котором целиком и полностью рассказывалось обо мне, а точнее, о моём детстве и взрослении. Мама вела дневники до того момента, как мне исполнилось восемь лет, а потом перестала. Как минимум раз в полгода я видел, как она украдкой читает дневники у себя в спальне.