С мая я лгал всем, кого знал. Я не выдержу, если придется снова пройти через это.

Но ведь некоторые детали можно… не раскрывать. По крайней мере, до поры до времени. Я прикусил верхнюю губу. Пусть родители и дальше смотрят на меня глазами, полными гордости за то, как они меня воспитали, неизменно отстаивая мои интересы.

Я передернул плечами и вздохнул. Мама с папой наконец-то прекратили контролировать мою учебу, как только почувствовали, что я сам могу за себя отвечать.

Может быть, пришло время доказать, что они правы?

Я ухватилась за зазубренный край упаковочной ленты, прилипшей к очередной коробке, и потянула. Треск отрываемого пластика эхом отразился от белых, как яичная скорлупа, стен нашей гостиной.

– Вот, – я протянула дяде Эвану коробку, – это твое. Тут эти садовые перчатки с эффектом омоложения кожи.

– Такое надувательство! – Эван засмеялся, пряча телефон. Несмотря на то что на запись видео мой дядя тратил примерно девяносто секунд в день, он был довольно знаменит в ТикТоке, в частности благодаря своим советам по садоводству. Начинал он с роликов на семь секунд о том, что черенки роз нужно обмакивать в мед. Тогда естественным образом начнет вырабатываться фитогормон, роза пустит корни и можно будет вырастить новый куст! А теперь ему в директ пишет портал BuzzFeed и предлагает стать автором статей типа «28 советов, как улучшить свой домашний сад» или «12 способов прокачать газон от садовода из TikTok».

– Тогда меняемся. – Эван протянул мне средних размеров коробку с надписью «ДЕС». – Ты сегодня пугающе бодрая.

Я перестала напевать:

– Неправда.

Я оказалась на волоске от влюбленности и от необходимости спасти от смерти человека, которого собиралась полюбить. Обычный полдень.

– Какая-то новая эмоция.

– Нет у меня эмоций.

– Ты вся – одна эмоция. Обычно. Но это… – Он помахал ладонью между нами, разгоняя частички пыли и воздуха того дома, из которого они к нам прибыли. – Это не моя любимая племянница. Вот сейчас ты светишься, как солнце, а через секунду набегут тучи.

Я застонала и достала из коробки папку, а затем быстро сунула ее в коробку с надписью «Мусор».

– Вероятность осадков – ноль процентов.

– А, нашлась. – Эван вытащил папку из мусора, спасая от гибели. Затем, покачав головой, достал из другой коробки ржавые садовые ножницы. Дядя скорчил гримасу и бросил их в кучу мусора. – Зачем я вообще все это храню?

– Из-за Кэм?

– Из-за Кэм, – кивнул он, и взгляд его потеплел, как и всегда при упоминании его матери. Кэм была такой – ничего не выбрасывала. – Что ж. – Эван вытер руки. – Мы распаковываем наши вещи. Для нас такое в новинку.

Я старалась избегать его взгляда.

– Да. – Мы впервые были дома – по-настоящему, действительно дома. По крайней мере, это не изменилось в мире, превратившемся в болотную жижу после того, как я спасла мистера Фрэнсиса. – Раньше мы не распаковывали вещи после переезда.

– Поправочка. Однажды мы их все же распаковали – после пятнадцатого переезда или около того. В квартире над прачечной.

С тех пор как я стала жить с дядей Эваном, мы придерживались одной и той же схемы. Переезжаем, осваиваемся на новом месте, потом спешно уезжаем – и все повторяется. Как только мы успевали пообвыкнуться, я все портила: то шокировала учительницу новостью о том, что ее муж подал на развод, то советовала товарищу по игре выбрать розовый гипс – еще до того как он срывался с перекладины и ломал локоть. И мы снова собирали вещи. Эван никогда не жаловался. Он извинялся перед Полом, Солом или Раулем за то, что придется с ними порвать, и мы прыгали в его джип, чтобы отправиться в следующий город.