– Говорят глаза, а язык лишь сотрясает воздух. Восток сделал со мной то, что и должен был. Я превратился в человека, в самом худшем смысле этого слова. Совершив подлость, возгордился ею. Но… Иногда хватает глупого мальчишки, чтобы выбить из-под ног почву.

– Левмир? – Торатис поднял взгляд. – Мне этот парень тоже не нравится.

– Разумеется. Ведь он заберет у тебя дочь.

Торатис отступил на шаг, лицо побледнело.

– Что ты говоришь?

– Не будь слепым. Она уже с ним, как сестра или жена, как дочь или соратница. Смирись. Некоторые грехи нельзя искупить и отмолить. И я все еще рад, что даже в мыслях не совершал подобного. Я вижу, что зреет в твоей душе, Торатис. Ради себя самого – оставь. Пускай молодые и храбрые сразятся с демоном, которого ты выпустил из преисподней. Твоя битва кончена.

Торопливые шаги, шпоры звенят по камням. Князь обернулся, благословляя вестника, какую бы весть он ни принес. В запыхавшемся воине с горбатым, десять раз переломанным носом Торатис узнал вестового из гарнизона. Воин поклонился.

– Бинвир напал на деревню. Сотни три, не меньше. Пришлось вывести гарнизон…

Когда Торатис повернулся к Эмарису, на губах его расцвела улыбка.

– Видишь? – Князь сиял. – Мои битвы еще только начинаются.

– Что ж, ступай, – кивнул Эмарис. – А я, пожалуй, отправлюсь домой. Хочу запустить сердце и поспать.

Торатис вздохнул.

– Если бы я мог остановить сердце…

– Мы это обсуждали. Нет. Твоя дочь вынесла достаточно боли, чтобы увидеть еще и это.

Эмарис будто испарился. Летучая мышь, взявшаяся из ниоткуда, стрелой полетела прочь, обгоняя восходящее Солнце.

***

Словно половинка огромного шара из белого мрамора лежит на земле. Золотые полосы, словно лучи солнца, стремятся от вершины до самой земли. На вершине странного здания – золотой шпиль целится в небо. Возле единственного входа толпится народ. Левмир заметил, что все одеты в одинаковые серые плащи, такие же, как у них с Айри.

– Сейчас будут запускать, – шепнула княжна, тронув Левмира за руку.

Подошли к толпе, накинув капюшоны, скрыв лица в тени. Сколько же здесь людей? Сотни две, не меньше, и еще подходят. Не слышно разговоров. Даже дети, жмущиеся к родителям, не кричат, не смеются. Все замерли в ожидании чего-то.

Беззвучно отворились мраморные двери, больше похожие на ворота. Навстречу собравшимся вышел высокий мужчина в расшитых золотом одеждах. Простер руки, и сотни голов одновременно склонились. Левмир, почувствовав, как сжалась рука Айри, последовал общему примеру. Сердце заколотилось, кровь бросилась в лицо.

– Мы должны войти внутрь? – шепнул он.

– Да, – еще тише отозвалась Айри.

– Почему-то мне страшно.

Признание вырвалось помимо воли. Страх действительно разливается по телу, сковывая движения. Страх, которого раньше не было. Глубинный, непонятный. Как будто внутри сурии притаилась смерть. Прикрыв глаза, Левмир увидел Алую Реку. Поверхность подернулась рябью. Гневный шепот: «Не смей!»

– Почему? – Айри повернула голову. Теперь Левмир стиснул ее ладонь.

– Ничего, – ответил. – Справлюсь.

«Я не для того прошел такой путь, чтобы бояться», – такой ответ получила Река, прежде чем померкнуть.

– Пора! – выдохнула Айри.

Серая река одинаковых людей неспешно потекла внутрь, увлекая с собой Айри и Левмира. С каждым шагом страх сильнее. Хочется бежать. Лучше сразиться со всеми вампирами Запада в одиночку, чем войти туда. Что-то чуждое, непонятное и враждебное смотрит из темного проема, только и ждет, чтобы…

Вход все ближе. Левмир не поднимал глаз, предпочитая смотреть на серую землю под ногами. Благо, все остальные тоже шли, опустив головы. Большой палец княжны погладил его пальцы, и Левмир вдруг понял, что слишком крепко сжал ее ладонь. Сердце остановилось, и сила переполняла тело. Левмир расслабил руку. Стиснув зубы, заставил сердце вновь пустить кровь по венам. Это произошло как раз в тот момент, когда он проходил через проем. Лицо опалило жаром, но несколько шагов спустя жар превратился в тепло. Чуть подняв голову, Левмир осмотрелся по сторонам.