Меня накрывает волна возмущения, я краснею вся с головы до ног от его наглости и собственного стыда!

– Вы сами сказали, что удивлены тем, как в семье Лучано женщины свободно разговаривают с чужими мужчинами! – я делаю особый акцент, цитируя его слова. – Зачем тогда сами сейчас провоцируете меня на разговор?! – я стараюсь осматриваться вокруг, чтобы никто не заметил нашего общения.

– Со мной ты можешь всё! – сверкнув глазами, Максимилиан отворачивается, обращая всё своё внимание на говорящего Дженовезе.

– С какой это стати?! – меня бесит его самодовольное лицо! Мужчина стоит в уверенной позе, скрестив руки на груди, от чего рубашка на его бицепсах натягивается.

На поставленный вопрос он не отвечает, а только кивает в сторону Витале, чтобы я слушала его, и убирает руки в карман брюк. От этого действия, каждый мускул под его многострадальной белой рубашкой напрягается. Я отворачиваюсь, мысленно стряхнув наваждение и прислушиваюсь к речи:

– … важный шаг для Сиэтла и Лос-Анджелеса, некогда враждующих между собой. Долгие столетия наши предки проливали кровь друг друга, но сегодня наша война официально заканчивается! Две семьи «Genovese» и «Galante», два города объединяются ради общего блага и продолжения рода! – опять про этот Лос-Анджелес говорит! Да где же Адам? Бегаю глазами по помещению, может, он стоит где-то спереди, поэтому я его не вижу? Стоп, а причём тут фамилия этого Максимилиана? – Сегодня мы официально объявляем, что передаём нашу дочь Ариелу Лучано в надёжные руки Максимилиана Галанте! – торжественно заканчивает свою речь Витале.

По залу проходится лёгкое аханье, после чего пространство заполняется громкими аплодисментами. Что он несёт?! Я стою как вкопанная, смотря под ноги, не в силах даже шелохнуться. В голове набатом бьют слова Витале: «Сегодня мы официально объявляем, что отдаём нашу дочь Ариелу Лучано в надёжные руки Максимилиана Галанте!»

Может, мне это всё снится? Сейчас я проснусь и окажусь в своей комнате, а весь этот ужас – просто ночной кошмар! Они не могут меня отдать в Лос-Анджелес, нам же с детства с материнским молоком передавалась ненависть и вражда к клану LA!

Волна понимания катком проходится по мне: теперь понятно, почему Максимилиан был в нашем доме с Адамом… Понятно, почему разговаривает со мной в такой манере, понятно, почему предъявил мне претензии в доме! Я уже тогда принадлежала ему! Хочется упасть на пол и кричать, но я не могу позволить себе такой роскоши, не здесь, не при всех этих людях. Я думала, что для меня хуже новости о замужестве и быть не может, но как же сильно я ошибалась!

Меня мгновенно бросает в жар, я только что нахамила одному из самых опасных людей в мире… врагу нашей семьи и… моему будущему мужу…

– Идём, – вздрагиваю от неожиданности. Голос Максимилиана звучит совсем близко ко мне, намного ближе положенного. – Отомри, Ариела, – он нетерпеливо выводит меня из транса, прикоснувшись к пояснице.

Поднимаю растерянный взгляд на будущего мужа, он убирает свою руку и коротким кивком головы показывает мне первой идти к импровизированной сцене, где стоят отец и Витале. Они смотрят на нас в ожидании, как и весь собравшийся бомонд.

Все видели, как мы стояли рядом, как Максимилиан прикоснулся ко мне. Боже, пусть это не разозлит отца, иначе нам с мамой несдобровать. Стараюсь придать себе более уверенный вид, я – Лучано и не опущу свою голову. Моя истерика сейчас ничего не решит, страдать буду дома. Делаю шаг, затем ещё один, гордо вздёргиваю подбородок и высокомерным взглядом смотрю только перед собой, словно других вокруг не существует.