– Мне восемьдесят шесть. Буду говорить, что, черт возьми, хочу.

Я решаю не спорить и улыбаюсь.

– Наверное, я хотела перемен.

– Если хочешь перемен, сделай химическую завивку. Покрась волосы. Не нужно выглядеть так, будто у тебя рак.

Я снова улыбаюсь.

– Я просто разберу продукты.

– О, ты же знаешь, что я люблю только сладкое и кислое, да, милая? – на ее лице застыла тревога.

– Знаю, бабуля, – я кладу ладонь на ее руку. – Не волнуйся, это-то я и купила.

– Ты же не принесла тот странный яичный рис?

– Нет, бабуля. Чипсы, как ты любишь. Я положу их для тебя на тарелку.

Я ухожу на крошечную кухню и умудряюсь отыскать две чистые тарелки в шкафу. Там лежит гора немытой уже явно несколько дней посуды, и я мысленно делаю заметку снова поговорить с сотрудниками. Они объясняли, что «не для этого сюда ходят», но тогда для чего? Лентяйничают, пока не наступает время делать дневной обход или какой-нибудь старый бедняга не упадет? Нельзя оставлять бабулю вот так с гниющими объедками на кухне.

Я вытаскиваю китайскую еду, достаю выдвижной столик и ставлю на него тарелку, прежде чем присесть на соседний диван, опустив свою порцию на колени.

– Спасибо, Эм, милая, – бабуля ест курицу, и кисло-сладкий соус стекает по ее подбородку. Мне хочется потянуться и обнять ее.

– Так ты все еще не нашла милого парня, с которым сможешь проводить вечера?

– Вместо ужина с тобой? Ни за что.

– Серьезно, Эм, за такой красивой девушкой, как ты, должны увиваться парни.

– О да, я отбиваюсь от них палкой, – я мысленно улыбаюсь правдивости своих слов.

– Я не удивлена, что ты сидишь со мной, с такими-то волосами. Ты похожа на Гейл Как-ее-там. Она была такой красавицей, пока не избавилась от волос. Ну знаешь, та, что вела «Вершину популярности»?

– Она не избавлялась от них, у нее выпадают волосы.

– Ну, а у тебя какая отмазка?

Я хотела стать невидимой. Помню, как пришла домой из паба, все еще потрясенная произошедшим, и с трудом удерживала ножницы в руке, обрезая мои короткие волосы. А потом в ход пошла бритва. Все это время я смотрела на себя в зеркало, и слезы падали рядом с пучками волос.

– Не знаю. Не рассчитала.

– Ты же хочешь выйти замуж, да, милая? Иметь детей и все такое?

Я пожимаю плечами.

– Наверное. Просто скорее всего еще не нашла своего Сказочного Принца.

Бабуля смотрит на меня так, словно я только что сказала, что жду лотерейный выигрыш в миллион фунтов.

– Не нужно дурачиться, Эм. Сказочных Принцев не существует. Просто найди хотя бы наполовину достойного человека и держись за него изо всех сил, – она кладет чипсину в рот и жует, продолжая разговаривать. – Знаю, что ты не встречала дедушку Джо, но половину времени он был слабым старым придурком. Мы с ним ссорились как кошка с собакой. Но каждый день он ходил на работу. Оплачивал счета. Не бил меня и не изменял. Только этого и можно просить.

– Наверное, ты права.

– Я всегда права. Если хочешь детей, нужно что-то делать.

Я непреднамеренно касаюсь живота.

– Не уверена, что буду хорошей мамой.

– О чем ты? Будешь нормальной. Старайся изо всех сил, а остальное уже дело случая. Наверное, стоило давать твоему отцу больше оплеух, но я делала все, что могла. Он был накормлен и напоен, имел крышу над головой и одежду на теле. Если бы не наркотики, думаю, все было бы хорошо. Он в действительности был хорошим парнем. Но нельзя вечно опекать детей, да и в любом случае, хуже твоей матери ты не будешь, да? Без обид, милая.

Это честное замечание. Будет трудно побить рекорд мамы по наградам в категории «Худшая Мама Мира».

– Без проблем.

Бабуля гоняет еду по тарелке вилкой.