Именно флангового контрнаступления русских более всего в то время опасался Сулейман-паша. Идти на соединение с Османом или Мехмедом-Али он считал принципиально недопустимым, так как в этом случае русские могли снова спуститься в долину Тунджи и угрожать Адрианополю. После 18 (30) августа он стал усиленно готовиться к обороне, обратив особое внимание на укрепление флангов. Только в самом конце августа – начале сентября Сулейман получил четыре тысячи человек укомплектования и подкрепления в составе 10 батальонов и одного полка сирийской конницы. Однако он был вынужден отправить 5 батальонов и 10 сотен в Плевну, следовательно, его отряд увеличился всего на 5 батальонов и уменьшился на 4 сотни[415]. Даже на конец ноября отдохнувшая и пополнившаяся турецкая армия на южной стороне Балкан насчитывала 21 890 человек при 54 орудиях[416]. В конце же августа готовых к отражению русского наступления строевых солдат у Сулеймана-паши никак не могло быть более 18 тысяч.

Шансы на победу и открытие дороги на Адрианополь и Константинополь были весьма велики. Они увеличивались еще и тем, что именно во второй половине августа войска Мехмеда-Али оказались скованы атаками на левый фланг русской армии, поэтому рассчитывать на их помошь в случае русского наступления Сулейману-паше не приходилось. Но даже если бы это и произошло, то тылы наступавшей за Балканы русской армии от удара ближайших турецких частей с востока, от Осман-Базара, прикрыли бы части XI корпуса на уже укрепленных позициях. Чем закончилась вылазка западного отряда Османа-паши 19 (31) августа, мы знаем. Теперь, если бы Осман и вышел из Плевны, то только отступая на запад, на Орхание. Так что надеяться на чью-либо быструю помощь ослабленной армии Сулеймана было бесполезно.

Не менее важным является и то, что наступление через Балканы началось бы в конце августа, а не в декабре, как это в конце концов и произошло. Ведь тогда зимой из-за плохой работы тыловых служб войска преодолевали Балканы «без лопат для разгребания снега» и «без теплой одежды»[417]. Русское наступление на Сулеймана в конце августа не состоялось, а началось это не менее убийственное «шипкинское сидение». В сентябре погода начала портиться. Под дождем, без шинелей и теплой пищи русские солдаты на Шипке как о спасении мечтали о наступлении. В результате такой осенней «обороны» перевала и декабрьского наступления через Балканы убыль личного состава по болезни и от обморожений стала приближаться к боевым потерям. Прибавим сюда 13 000 человек, выбывших из строя в ходе третьего штурма Плевны. И вспомним, что, разделавшись с Плевной, русские отцы-командиры хотели высвободить силы для решительного наступления за Балканы. «Высвободили»… прости господи… Итог: за августовскую нерешительность Непокойчицкого, Радецкого и Николая Николаевича в декабре сполна расплатилась армия… жизнями своих солдат и офицеров.

Поставим вопрос шире: а как вообще случилась «Плевна»? Как получилось так, что второстепенный участок фронта стал основным, сковав огромные силы русской армии? Как «хвост» стал управлять «головой»? Может быть, проблемы были в самой «голове»?..

Эти вопросы стали задавать себе уже во время войны многие ее участники. Пытались ответить на них и позднейшие исследователи русско-турецкой войны.

В 1900 г. полковник Генерального штаба Е.И. Мартынов, принимавший участие в работе Военно-исторической комиссии, опубликовал книгу «Блокада Плевны», в которой попытался обобщить причины «плевненского» феномена. Вот его выводы, которые разделялись многими военными специалистами: