Прихватив записку, Брагин с председателем и понятыми прошли в комнату, где находился Крутиков.

– Ну, что тут у тебя? – обратился следователь к капитану, который, присев на корточки и приподняв коврик, с каким-то пристальным вниманием глядел на пол.

– Смотрите, – сказал Крутиков, показывая на доску, – между половицами везде грязь, а здесь в щелях чисто, словно вынимали доску и лазили под пол… – Он немного подумал и попросил председателя сельсовета принести топор.

Когда тот вернулся, капитан взял у него топор и, засунув острием в щель, довольно легко вывернул половицу, засунул руку в дыру, пошарил в ней.

– Ну, что я вам говорил! – вытащил он наружу охотничий патронташ. – Отличная находка, не правда ль? Забыли, видать, второпях…

В патронташе не хватало четырех патронов.

Краснов был угрюм и зол. Узнав, что его привели на очередной допрос, он недовольно посмотрел на следователя.

– Опять трепать нервы? Ну, давайте, давайте. Можете задавать хоть тысячу вопросов, а у меня ответ один: никого не убивал, ничего не знаю! Понятно?

Брагин оставался невозмутим.

– Да не кипятитесь вы, Краснов, – с укором произнес он. – Будто у вас одних нервы. Давайте поговорим без обиняков. В ту ночь вы находились в городе, добирались домой. Может быть, все-таки видели…

– Не тяни ты из меня жилы, начальник! – грубо оборвал его Краснов. – Не думай, таких, как ты, я повидал на своем веку будь-будь. Ты объясни мне прежде: почему я здесь? Что я сделал такого? Что, черт подери?

Брагин молча смотрел на Краснова. «Экая ты темная головушка!»– хотелось ему сказать, но он лишь отодвинул в сторону приготовленный для допроса протокол и чуть отстранился от стола.

– Почему вы здесь? Я отвечу вам. – Голос следователя стал чуть суров и сдержан. – Скажу сразу, ваше пребывание здесь ни мне, ни моим коллегам не доставляет удовольствия. Напротив, оно даже омрачает настроение…

Краснов слушал с ухмылкой.

– Но случилось так, – продолжал Брагин, – что на вас пало подозрение. И подозрение это усугублялось не только стечением ряда обстоятельств, но прежде всего, Краснов, вашей озлобленностью… упрямством. А ведь, казалось, чего проще, спокойно, без излишней суеты разобраться в происшедшем, расставить, так сказать, все по своим местам. С первого дня мы пытаемся сделать это, но вы, извините, ведете себя неразумно…

– Зубы заговариваешь? – выдавил из себя Краснов, с вызовом уставившись на следователя. – Напрасно стараешься. Меня на мякине не проведешь! Сам не тушуюсь, друзей не закладываю…

«Он все-таки что-то знает!» – промелькнуло в сознании следователя. А вслух он сказал:

– Никто вас не собирается провести на мякине. Тут, наоборот, нас пытаются…

– Кого это – нас? – вскинул брови Краснов.

– Меня и вас! – уточнил следователь.

Краснов хмыкнул и с подозрением посмотрел на Брагина:

– Что-то не понимаю я вас, гражданин следователь… – Он незаметно для себя опять перешел на «вы».

– Да я вот все пытаюсь объяснить, а вы перебиваете. Зубы, мол, заговариваете…

– Ладно, извините, – пробурчал Краснов.

– Ну, так слушайте! – Следователь перешел на официальный тон. – Уж если хотите знать, здесь вы только потому, что кое-кому из ваших так называемых друзей слишком дорога собственная шкура и они пытаются подставить взамен чужую. И что печальнее всего: вы всячески помогаете им в этом…

– Ничего не возьму в толк, гражданин следователь…

Брагин вынул из стола записку, обнаруженную в квартире Дудина и протянул ее Краснову:

– Вот, прочтите. Нашли в доме лодочника Дудина. Вчера он исчез безвестно…

Краснов посмотрел сначала на записку, потом на следователя, затем снова на записку и принялся читать, беззвучно шевеля губами. На лбу выступила испарина. Прочитав несколько раз записку, он с полминуты сидел в раздумье, затем со злостью бросил ее на стол и процедил сквозь зубы: