Прокурор чуть прищурил глаза.

– Ну, а этот лодочник. Откуда ему стали известны такие подробности о похождениях Краснова в ту ночь?

– Да деревня ведь… Соседство, всякие разговоры… – повел плечами Брагин.

– Нет-нет, это обстоятельство надо…

Телефонный звонок не дал ему договорить. Шигапов поднял трубку.

– Слушаю, – сразу же нахмурил брови. – Где? Когда стало известно? Хорошо. Сейчас прибудет Брагин.

Он положил трубку.

– Звонил участковый инспектор Егоров. На Тихой утонул человек. Придется выезжать тебе…

На берегу толпился народ. Несколько человек, стоя по пояс в воде, шарили по дну реки длинными баграми. Выстроившиеся у воды деревенские бабы всячески поучали их, шумя, как стая встревоженных гусей.

Из толпы навстречу Брагину и Крутикову вышел участковый инспектор Егоров. Подал Брагину старую намокшую фуфайку и коротко проинформировал:

– Исчез лодочник Дудин. Его одежда. Нашли утром на берегу, – показал он рукой на кусты. – Там вон лодка…

Брагин и Крутиков узнали ее без труда. На этой лодке пасечник подплывал к ним два дня назад во время рыбалки. На дне лодки лежало сломанное весло. Неподалеку, у самой воды, валялся кирзовый сапог.

– Это все? – спросил Брагин, осмотрев лодку.

– Да, чуть не забыл! – спохватился Егоров. Он повернулся к песчаной косе: – Принесите-ка пиджак!

Босоногий мальчишка подбежал к участковому и протянул мокрый скомканный пиджак. Егоров развернул его и тоже отдал следователю:

– Это его. Только что вытащили из воды…

Сфотографировав место происшествия и составив протокол, Брагин сказал участковому:

– Мы еще вернемся сюда. А сейчас я хотел бы взглянуть на дом Дудина.

Вместе с начальником уголовного розыска, председателем сельсовета и двумя женщинами, одна из которых – соседка Дудина, прошли в открытую настежь калитку. Посреди небольшого дворика стояла старенькая покосившаяся избушка. Стекла на окнах серые от пыли, ставни в трещинах. Со стен местами свисала позеленевшая пакля.

– Вот это и есть хижина Дудина, – сказал председатель и, покачав головой, добавил: – Срам какой… А ведь предлагали построить приличный дом.

Скромно выглядела и внутренность избы. Узкая металлическая кровать, кухонный стол, шкаф со старыми книгами да пара стульев – вот все, что занимало две крохотные комнатки. На столе возле немытой посуды валялись остатки лука, колбасные кожурки.

– Я посмотрю тут кое-что, – сказал Брагин Крутикову, – а ты проверь соседнюю комнату.

Подойдя к столу, следователь заметил среди остатков пищи кусочек скомканной бумаги. Он развернул его. Стоявшие чуть поодаль женщины вытянули головы, пытаясь рассмотреть находку.

– Подойдите, подойдите поближе, – пригласил следователь и прочитал вслух, медленно выговаривая слова:

«Уж больно зарвался ты, Ильич. Выследили мы: с ментами, оказывается, снюхался. Рыбку им помогаешь ловить. Друга нашего Тишку заложил, паскуда. Может, ты и с нами хочешь сыграть такую шутку. Ничего у тебя не выйдет. Мы уже тут все обмозговали насчет тебя. Будешь лежать на дне речушки и кормить рыбешек, которых ты больно ловко сажал на крючки. У нас на счету каждый твой шаг. Так что недолго осталось смердить козлиной голове твоей».

Ниже стояла неразборчивая подпись.

Прочитав записку, следователь обратился к женщинам с вопросом:

– Скажите, вчера вы тут ничего особенного не заметили?

– Да вроде бы ничего, – заговорила старушка, соседка Дудина. – Вот только чудной он какой-то был вчера, Иван Ильич наш. Пришел, значит, к Трофиму, мужу моему, трясется весь, мается. Эх, говорит, большую беду я на себя накликал. Несдобровать мне теперь. Они, говорит, ни за что меня не простят. А кто это они-то, не говорит сам. Потом выпили с Трофимом моим по стаканчику, гляжу – успокоился. Пойду, говорит, спать, устал очень. Ежели случится что со мной, не поминайте, говорит, лихом. Да с тем и ушел. – Соседка окинула печальным взглядом стены комнаты, лежащие на столе кожурки и чуть всхлипнула. – Одинокий он был, Иван Ильич-то. Не якшался ни с кем. Даже женушки не имел, горемышный…