Тот самый ухоженный парк. Всё та же широкая мощёная аллея, освещённая свечными фонарями, проходила вдоль парадной лестницы, ведущей к входу во дворец. На обочине десятки экипажей – дорогие кареты, различающиеся элементами отделки, цветовой гаммой и применёнными при изготовлении материалами, включая золотые изящные накладки и драгоценные каменья.

Часы над главным входом ударили первый раз. Двери резко распахнулись, чуть не сбив лакеев, готовых открыть их в любую секунду. По лестнице неловко, припадая на одну ногу, засеменила Золушка, потерявшая во дворце одну из туфелек.

На этот раз я встал у обочины между двух карет, чтобы броситься к Золушке, когда она приблизится к месту падения.

Часы продолжали бить.

Мне удалось точно рассчитать момент, и я уже рванулся к милой девушке, желая спасти её от нелепой случайности, когда, гаденько хихикая, стоявший рядом кучер сделал мне подсечку.

«Что же они сценарий-то не подправили? – успела возмутиться в черепушке досада. – Не успею…»

Мы с ней упали одновременно, голова к голове. Рассматривая меня, Золушка не торопилась вставать. На её нос страшно было смотреть. Как и в прошлый раз, он загнулся вбок, по щеке пугающе тянулись кровавые ссадины. Вскочив, я подал ей руку, помогая подняться. Она, похоже, испытала сильный шок, благодарила меня за помощь и с ужасом ощупывала своё повседневное платье с фартучком. Часы молчали, а неподалёку от нас можно было рассмотреть оранжевую груду мякоти с разбросанными по мостовой жёлтыми корками.

Выбежавший на дорогу принц растерянно вертелся, пытаясь обнаружить у тех или иных ворот выезжающую карету.

– Милые люди, – обратился он, наконец, к нам, – позвольте узнать, вы не видели…

Он осёкся, заметив на ножке девушки хрустальную туфельку. Золушка опустила голову, надеясь, что принц в темноте не разглядит её лица.

Подбежал, кряхтя, король.

– Улетела птичка? – полюбопытствовал он.

Принц не ответил.

– Позвольте, – он шагнул к девушке. – Милая девушка, можно Вас попросить поднять личико к свету?

Плечи Золушки дрогнули, она закрыла лицо руками.

– Папа! – юноша улыбнулся. – Посмотри на её ножку. Это Золушка. Ведь это Вы, скажите нам? Это Вы?

Он осторожно отвёл руки девушки от лица и испуганно вскрикнул:

– Что с Вами? Вы ударились? Вы упали?

– Сынок! – раздался скрипучий голос короля. – Ты бы лучше Золушку искал, чем разговаривать с деревенской девчонкой. Посмотри на её лохмотья!

По щеке Золушки поползла слеза.

– Нет, папа, это она.

Принц взял Золушку за руку и попросил сесть на ступеньку.

– Примерьте, – он протянул ей вторую туфельку, подобранную им во дворце. – Пожалуйста.

Скатилась вторая слезинка. Золушка обула туфельку.

– Ты возьмёшь в жёны эту кривоносую нищенку?

Вокруг столпились гости, а язвительный вопрос задала мачеха Золушки.

«Раневская!» – обомлел я. Сама Раневская!

Принц не дал мне времени на обдумывание этой короткой, но столь притягательной мысли. Он упал на мостовую, ударившись лицом о булыжник.

Золушка вскрикнула.

– Папа! – юноша поднял голову. – Посмотри, у нас с Золушкой одинаково свёрнуты носы?

Король пригляделся по очереди к обоим носам.

– Не-ет, – заскрипел он, – у Золушки поболе будет.

Принц снова ударил лицом о мостовую.

– А так?

Король повертел головой, сравнивая.

– Да, так, пожалуй, лучше.

Вскочив на ноги, принц громко возвестил:

– Бал окончен! Но! Приглашаю всех наверх. Начинается свадьба!

Из толпы вынырнул придворный фотограф. Он расставил всех на фоне дворца и щёлкнул затвором. Затем сделал снимок только молодых со свёрнутыми на бок носами. Фотографию 9 на 12 метров вывесили в огромном зале ещё до того, как гости вернулись во дворец.