И всё-таки настоящий цыплёнок существовал! Серёжа видел его, закрыв глаза, пока мама пела. Это в том году…

Сейчас он проснулся оттого, что чья-то тёплая рука коснулась волос. И тут же услышал родной голос, в тысячный раз начавший петь его любимую песню. Мамин голос дрожал, а по щеке её медленно сползала слезинка. Не успев ни о чём подумать, он быстро прильнул к её груди. Мама не допела, прижав его к себе.

– Спой ещё, – глухо попросил Серёжа.

«Жёлтый цыплёнок… по небу… пл… плы…»

Пришедший следующим вечером дядя Валера, мамин брат, спросил:

– Ты помнишь, куда мы сегодня идём?

– А как же! – запрыгал Серёжа. – Воздушного гуся запускать!

– Сам ты гусь! – папа и дядя Валера засмеялись. – Воздушного змея!

Они втроём вышли на улицу.

– Дядя Валера! А помните Боба Бимона? Вы с папой в том году все уши прожужжали мне про него.

– Кто ж его теперь не помнит!? – воскликнул дядя Валера.

А папа добавил:

– Его рекорд теперь тысячу лет никто не улучшит.

Серёжа хитро посмотрел на папу, перевёл взгляд на дядю Валеру.

– А вы можете мне показать, на сколько метров он прыгнул?

Мужчины посмотрели куда-то вперёд.

– Вот как отсюда… – начал папа.

– …и до колонки, – закончил дядя Валера.

– Не-ет! Так не пойдёт! – капризно заявил Серёжа. – Поднимайте меня за руки!

Он протянул одну руку дяде Валере, другую – папе.

– Поднимайте! – скомандовал. – Поднимайте же!

До них дошло. Двум молодым мужчинам не составило труда поднять Серёжу за руки, и вот он уже полетел над землёй!

Колонка осталась позади.

– Дальше! – крикнул пацан. – Я лечу-ууу!

Они несли Серёжу ещё больше сотни метров, возбуждённые его смехом и криками. Остановились только у городского окольного вала, упав в траву.

– Серёжик, – папа задыхался, – мы сейчас… этого Бимона… америкашку… уделали. Теперь твой рекорд никто не переплюнет.

– Советский рекорд! – авторитетно заявил дядя Валера.

…Воздушный змей радостно трепыхался над валом. «Жаль, – подумал Серёжа, – у людей нет столько сил, как у этого змея». И, словно в подтверждение его слов, папа грустно произнёс:

– Пора домой. Завтра на работу.

Пока мужчины подтягивали змея, Серёжа запел себе под нос:

– Три танкиста, три весёлых гуся, экипаж машины боевой…

Они сбежали с вала и пошли к дому.

– Я ж тебе говорил, – взял его за руку папа, – не «гуся», а «друга». Три весёлых друга.

– А я так по радио слышал! – возразил сын.

– Три танкиста, три весёлых… – запел дядя.

– …три весёлых… – подхватил Серёжа.

– …гуся! – пропели неожиданно все трое, рассмеявшись. Они шли по дороге и задорно пели про трёх танкистов-гусей. Они пели про гусей, входя в калитку, и пели про гусей, поднимаясь по лестнице на второй этаж.

Кто-то завтра шёл на работу. У кого-то было самое счастливое время в жизни.

– Дядя Лох, Вы запросто болтали с этим псом, а я стоял, и не знал, что бы такого вставить, желая поддержать разговор.

– Ну, что ж. Придётся тебя обучить некоторым правилам собачьего этикета. Правило первое гласит: если не знаешь, что говорить, говори, что знаешь. И тогда общая тема обязательно найдётся. Понятно?

– В-вроде…

– Дядя Лох, мы чуть не влипли из-за меня, да?

– Чик, ты слишком много треплешься с незнакомыми. Эта стая могла порвать нас в три секунды. Хорошо, не февраль… У тебя – что на уме, то и на языке.

– А как же первое правило? Я не знал, что им говорить, поэтому сказал то, что знаю.

– А для этого, малыш, существует второе правило: если не знаешь, что говорить, молчи.

– А как же первое?