Наконец поезд тронулся, и за окном замелькали серые фьорды многоэтажек. Вот уже навстречу ей несутся вышки ЛЭП, потом их и вовсе сменяет глухая стена леса. Звонит телефон. На проводе ОН.
Это ты… Я думала, ты уже никогда не позвонишь. У меня столько всего произошло, столько надо тебе рассказать. Где я? Я… я в поезде, еду домой. Это долгая история. Кастинг? Какой кастинг? Ах, это… Я не пошла на него. Просто решила, что это не для меня. Знаешь, я должна тебе кое в чём признаться. Я тебя люблю. Больше всего на свете. У меня нет человека ближе и роднее, чем ты. Прости меня, что вела себя как последняя стерва. Нет, ты тут совершенно не причём, это всё я, моя вина. Просто я слишком устала. Устала настолько, что начала забывать самые простые вещи. Забыла о том, что действительно важно. Знаешь, милый, нас скоро могут разъединить, в этой глуши связь ловит ужасно. Расскажи мне что-нибудь, пожалуйста. Мне это правда интересно.
И ещё минут двадцать она слушает его голос. Он успокаивает, словно бальзам, что она втирает себе в виски при головной боли. Она смотрит себе в душу и понимает, что не солгала, когда сказала, что любит. А потом связь обрывается. Состав замедляет свой ход, объявляют следующую остановку. Маша сходит, поезд стоит ещё полминуты и уезжает. Девушка остаётся совсем одна на платформе. Вокруг насколько хватает глаз – сосны. Очень тихо, только ветер шумит.
Её станция. Она дома.
Май-сентябрь 2013,
Берлин – Благовещенск – Москва
Агентство
Рассказ
Макс возвращался домой с очередной пьянки, когда ему пришла смска от Поли: «На президента было покушение, адок-адок!!!».
– Ну, офигеть теперь, – пробормотал он. Увы, денег на звонок подруге не было, поэтому он быстро набрал ответ: «Франца Фердинанда уже убили. Поздравляю с началом Третьей мировой!» – и отослал.
Был приятный летний московский вечер, солнце уже пару часов как село, и на небе сквозь лёгкую дымку виднелись редкие звёзды. Потыкав в экран смартфона, Макс с разочарованием убедился, что мобильный интернет снова ни черта не грузит, а это значит, он не узнает, что же именно произошло, пока не вернётся в свою однушку, которую снимал на Калужской в двух шагах от метро.
Интересно, что бы это могло быть? Бомба в машине, отравление, выстрел из толпы? Да что угодно. У президента много врагов, хоть и рейтинг зашкаливает в последнее время. Макс шлёпал кедами по почти безлюдной улице и представлял, какой переполох сейчас в Агентстве. Если уж на мирной пресс-конференции министра иностранных дел Лаврина все носятся по редакции сломя голову и орут «Молни, срочно молни!», то сейчас вообще должно твориться нечто невообразимое. Не Агентство, а Хогвартс какой-то. Особенно жалко ему было дежурного по внешнему мониторингу, так как именно ему предстояло сегодня закрывать эту новость. От того, насколько оперативно он это сделает, зависело, опередят их сегодня конкуренты или нет. После каждого подробного мегасрочняка дежурный находил у себя на голове пару седых волос.
Пройдя мимо палатки, где абреки торговали шаурмой, Макс нырнул в подъезд панельной многоэтажки. Взлетев в квартиру по лестнице, он первым делом бросился к ноутбуку, хотя был страшно голоден и очень устал за день. Интернет услужливо загрузил новостной терминал. Его ждало разочарование: инфа о покушении была всего лишь версией засекреченного источника, которую под кучей оговорок дали конкуренты. На самом деле над Украиной сбили малазийский самолёт с тремя сотнями пассажиров на борту, и какой-то конспиролог по большому блату ляпнул корреспонденту, мол, целили в самолёт президента, который якобы пролетал в это время над той же местностью. Причём сам гарант Конституции в этот момент находился в Бразилии на саммите БРИКС.