– Ершов! – вымученно закатила я глаза. – Прекрати уже.

Он поставил свой чемоданчик и неожиданно сделал резкий шаг ко мне, подхватил к себе в объятия.

Я испуганно уставилась на него, он меня крепко за волосы схватил и не дал головой двинуть, а сам склонил голову набок и вцепился в мой рот горячим сладким поцелуем.

И я закрыла глаза от удовольствия, потому что полетела невесомая и лёгкая, совершенно без сил в бесконтрольное состояние податливой покорности.

Он говорил, что мужики от меня тают, а про то, что от него происходит с девушками, забывал. Макс был бесподобным со своими мягкими пухлыми губами, сильными руками и дерзким напором. Его язык, шёлковый и нежный, вливался в рот, он подкупал именно контрастом ласки и грубости. То ли он учился пикапу, то ли сам по себе такой. Но невозможно противостоять!

Продолжали целоваться, и я отвечала, сплеталась с ним языком. Волосы мои больше не держал, и я только руки на его окладистый торс положила, вроде сопротивлялась, но вяло и безжизненно. Ладошки даже скользили по футболке, что под курткой. Ощущалась твёрдость его груди… И от такой близости наливались половые губки тяжестью и жарким желанием.

Он куда-то меня припирал. Сначала к стенке, потом открыл рукой дверь в мою комнату. Я только охнуть успела, как была поставлена в своей спальне, а Ершов уже дверь закрывал.

Вот об этом я говорила, что глазом не успеешь моргнуть, как по доброй воле сама отдашься.

– Ты что, с ума сошёл? – испугалась я. – Сейчас закричу!

– Подожди-подожди кричать, – шипел он, – я ещё даже не вставил.

Я знала этот голос, когда Макс говорил хрипло, совсем тихо. Почти сразу же, как только об этом подумала, опустила взгляд, а у него в джинсах член твёрдый выделялся.

– У меня стояк и его менять не надо, – прошептал он с лёгким хрипом, от этого мурашки по коже и дрожь в коленях. Подкашивались ноги. Мысли путались.

Ершов взял моё лицо в ладони и опять припал к губам с поцелуями. Я жалко стонала и слабо била его ладошками по груди, а он меня прижал к себе и продолжал целовать, засасывая мой рот, чтобы не отвлекалась. Расстёгивал ремень на своих джинсах.

С трудом оторвавшись от поцелуя, я повернула голову. Его влажные мягкие губы продолжали целовать. Щёки, висок, лоб.

– Макс! – беспомощно выкрикнула я.

Не ответил, на шею перебрался с поцелуями. И я забывала дышать, прикрыв глаза, только ныла. Он поцеловал плечо. И каждый «чмок» сопровождался электрическими разрядами по всему телу, а когда проводил по коже языком, то меня откровенно встряхнуло, и я ловила ртом воздух.

Чтобы не упасть, вынужденно ухватилась за его волосы.

А плевать на всё. Это же такое удовольствие! И я точно знаю, с этим парнем я без оргазма не останусь.

Умудрился Максим стащить мой халатик, я осталась в маечке. Сам джинсы скинул.

– Макс, – совсем жалобно получилось, – что ты как гамадрил в весенний гон?

– Такой и есть, Маю́сь, – запыхавшись, отвечал он своим возбуждающим интимным и тихим шипением. – У меня девушки не было сто лет.

Он отпустил меня на секунду, и я попыталась прийти в себя, натянуть маечку, которую он спустил. Торчала моя правая белая грудь с возбуждённым розовым соском. Макс знал тактику – отступать нельзя, вообще выпускать из рук. Но ему нужно было стянуть с себя куртку и футболку. Заворожённо глядя на торчащее полное полушарие, он приложил две мои ладони к своему члену, чтобы держалась, и только после этого снял с себя остатки одежды.

От прикосновения к органу, я рот раскрыла и, молча моля о пощаде, распахнула на него глазки. Слюни собирались, хотелось поцеловать, а лучше сразу заглотить.