– Слишком высоко, – пробормотал себе под нос Ули и заметил, как к дому кинулась женщина с шерстяным одеялом в руках. – Он себе шею сломает.
Между тем незнакомка всучила Ули и еще кому-то уголки одеяла, и люди растянули полотнище этаким батутом, дабы смягчить падение.
– Прыгай! Сейчас или никогда, давай!
Мужчина поколебался немного, а потом сбросил сумку вниз и полез на подоконник; сердце Ули быстрее забилось от этого зрелища. Он с ужасом вспомнил про часового, который ходил по крыше, а ведь в здании были и другие пограничники. Только, может, они и не подумали, что найдется отчаявшийся безумец, который рискнет спрыгнуть с десятиметровой высоты.
– Давай!
Мужчина перекинул ноги через подоконник и замер. Выглядел он так, будто совсем растерял решимость, и Ули его прекрасно понимал. С такой высоты растянутое одеяло казалось не больше почтовой марки. Попадет ли он именно на импровизированный батут и выдержит ли тот его вес?
– Прыгай!
Вдруг мужчина резко дернулся, а из открытого окна донеслись чьи-то крики: в квартиру ворвались пограничники. Время утекало сквозь пальцы, и Ули присоединился к хору западных берлинцев, призывающих незнакомца прыгать.
До смерти перепуганный мужчина осторожно скользнул вниз и повис над мостовой, держась руками за подоконник: хотел за счет собственного роста уменьшить высоту падения. Зеваки подвинули одеяло поближе к стене, прикидывая, где лучше встать, чтобы точно поймать страдальца, но часовые уже подоспели к нему. Беглец разжал пальцы буквально на долю секунды позже, чем следовало: один из пограничников высунулся в проем и ухватил мужчину за запястье.
Тот повис, дрыгая ногами, а страж закона попытался втащить его обратно в комнату; тут вмешался второй полицейский и вцепился в другую руку беглеца.
Пока Ули смотрел, как мужчина прямо в воздухе сражается с часовыми, у него замирало сердце. «А вдруг все-таки упадет?» – мелькнула шальная мысль, и Ули на мгновение представил на месте незнакомца Лизу, как она будет извиваться в чужих руках и колотить ногами по кирпичным стенам, но тут второй часовой высунулся из окна почти по пояс и не без труда ухватил беглеца за предплечье.
С воплями и проклятиями мужчину все-таки затащили обратно в комнату и куда-то увели с глаз долой.
27 сентября 1961 года
Лиза,
не знаю, дойдет ли до тебя письмо, но я получил твою открытку, и у меня еще теплится надежда.
Без тебя здесь всё не так – банальность, знаю, но поверь, что так и есть. Я из кожи вон лезу, чтобы решить нашу проблему: ищу какую-нибудь лазейку и обиваю пороги чиновников, чтобы сделали для нас исключение, ведь мы помолвлены. Пока у меня ничего не получилось, но сдаваться я не собираюсь.
Так что береги себя и набирайся терпения. Если мы не отступим, то непременно найдем какой-нибудь выход.
С огромной любовью,
Ули
НЕ ДОСТАВЛЕНО. Перехвачено Министерством государственной безопасности Восточной Германии 29 сентября 1961 года.
Глава 7
Октябрь 1961 года
Лиза смотрела на письмо, которое пришло из Государственного секретариата по высшему образованию, и в голове у нее роились невеселые мысли.
«Ваше заявление на перевод на медицинский факультет университета Гумбольдта отклонено», – читала девушка и так напряженно вглядывалась в строчки, будто от этого смысл мог измениться. Ей ответили очень коротко и прямолинейно, но не потрудились объяснить, почему отказали, однако она и так знала: студентка западного университета и grenzgänger, перебежчица, представляла угрозу для неокрепших умов восточных немцев. Вдруг диссидентка станет рассказывать о том, как чудесно живут капиталисты, и подорвет верный идеологический настрой молодежи, начнет разлагать общество изнутри?