– Камень. Беру в руку камень. Показываю тому, кто выглядел помоложе и пошустрее. Ка-мень. Тот понял, с ужасом косясь на провод у себя под ухом, проговорил на своем языке: камень. Аппарат тихо пискнул. Немного закружилась голова. Записалось. Я понимаю то что он произнес – процесс пошел.

Бо тем временем занялся приготовлением еды. Камера и датчики предупредят нас если кто-то приблизится к охраняемому периметру – тут мы спокойны. По обоюдному согласию сначала мы решили, что консервы гостям – слишком жирно, но затем все же поделились.

Голова раскалывалась. Я сидел в раскладном кресле, если можно было так назвать командирский армейский складной стул, обнаруженный нами в краулере под сиденьем водителя. Раскрытая аптечка лежала передо мной, и я намеревался пырнуть себя инъекцией обезболивающего. В это время Бо с иглой за ухом показывал парню опять тот же камень… – Схема обучения была отработана давно и нас этому обучали еще на начальных этапах подготовки. День клонился к закату.

Бо есть отказался. Его тошнило даже после инъекции обезболивающего – он переносил мнемообучатель хуже. На сегодня решили прерваться. Кронги – так они называли себя, уплетали консервы за обе щеки. Они уже поняли, что убивать и жарить мы их не собираемся, а также то что мы умеем говорить, и что зла им пока не желаем – потому повеселели. За исключением их главного, который еле-еле глотал из-за разбитого кадыка и постоянно поэтому покашливал. Ему тоже пришлось вколоть обезболивающее автоматической аптечкой, на что он смотрел такими глазами, что и так понятно было – на тот момент пленник явно прощался с жизнью. Однако ощутив, что ему от этого только полегчало, уже через пол часа пытался улыбаться. Выученного хватило на то чтобы объяснить пленным что вреда мы им не причиним и договориться с ними о том, что и они будут вести себя мирно. Ремни мы им вернули, однако пистолеты были всегда под рукой, хотя, как мы поняли, о рукопашном бое они все равно имели самое слабое представление. Объяснив им что нам нужно еще дня два побыть здесь и пообещав, что сами вернем их обратно, мы взяли с главного обещание – ни один его воин не покинет лагерь до того момента, продемонстрировав между делом как работает система сигнализации периметра. – Включившийся свет прожектора, и сирена краулера повергла их в благоговейный трепет – теперь мы были уверены, что после демонстрации их даже насильно выгнать за периметр не получится. Спать мы легли внутри краулера, трое кронгов залегли на срубленных ветках в расщелине, укрывшись брезентом. Глаза слипались, мы очень устали, – завтра тоже трудный день, подумал я и провалился в воздушную яму.

Тётка рядом вцепилась в мой подлокотник – яма явно перепугала ее. У меня в таких случаях наоборот приступ какой-то эйфории – как на качелях. Не знаю, мне наоборот нравится, я даже на машине, когда вижу, что дорога после горки резко уходит вниз, стараюсь разогнаться перед спуском, чтобы машина слегка подпрыгнула и зависла в воздухе – это же здорово! А в самолете такие ямы попадаются, что и до оргазма недалеко. – Шикарно, просто непередаваемые ощущения. – Тряхнуло просто здорово! Загорелись надписи «пристегните ремни», стюардесса сексуальным, томным голосом, с придыхом произнесла на английском: «дамы и господа, мы попали в зону небольшой турбулентности, просим вас пристегнуть ремни» – Я понимал стюардессу! А возможно, что это последствия перенесенного стресса в стамбульском аэропорту. – Там я и правда вспомнил все что знал и не знал.

Внизу, в разрывах облаков показалась наконец земля. Горы. В этом самолете в салоне были экраны – они показывали маршрут и где мы на данный момент летим. А летели мы над Балканами, если мне не изменяет память – географию я в свое время любил. Европа очень мала – уже через полчаса мы стали понемногу снижаться. Пробив верхний слой перистых облаков, мы очутились над кучевыми облаками – они были темнее и плотнее. Вид из окна был просто фантастический: сверху мерцающее белое покрывало, снизу мерцающее белое покрывало и одинокий самолет между ними. Встречный. Сбоку показался еще один. Потом еще два – да тут их кишмя-кишит, если приглядеться! Стало понятно – под нами Германия. Тот же приятный голос стюардессы объявил, что мы начинаем снижение и скоро произведем посадку в аэропорту Дюссельдорфа. Самолет вошел в облака. Не видно ничего. – Иллюминатор – серый прямоугольник плотного тумана. Через минуту мы вынырнули из облаков, и я обомлел – внизу были правильные ярко-желтые и изумрудно-зеленые прямоугольники. – Поля! Вся Германия – сплошные поля и леса. Это сразу бросается в глаза – прямоугольники ровнее, ярче насыщенный зеленый, и эти желтые поля – что это интересно? С нетерпением я ждал посадки.