– Вправо! Вправо сильно!!! – Надрывно кричал капитан. Но мы не могли ничего поделать, нас несло, рафт уже не слушался. – Удар! Нос задрался! Холод. Пузыри и холод…

Я лежал возле берега в воде и не мог отдышаться. Валеркин катамаран удалялся. Перед глазами пронеслась вся жизнь. Далеко вверху стояли люди у автотрассы и глазели на меня. Памятник. – Теперь это уже был памятник оленю – вяло заметил я. По берегу ко мне шел человек. По оранжевым каске и жилету я понял, что это один из наших. Муж Оли. Подойдя, он плюхнулся на колени, и задыхаясь произнес: Олю тоже выбросило, ты ее не видел? Я промолчал. Сил не было совсем, да и Олю я не видел. В ответ я смог только помотать отрицательно головой. Отдышавшись, мы решили пробираться к своим. Нас окружала сплошная стена дикой облепихи. Ни одного просвета. – Стена игл. Пройдя по мелководью метров десять, мы обнаружили какую-то низенькую звериную тропку сквозь колючие заросли. Иглы впились в ступни, – у меня еще и одного гидроноска не было, но поскольку ноги в ледяной воде окоченели – мы не чувствовали уколов. Ползком начинаем продвигаться по тропке, иглы впиваются уже в тело, но нас немного защищают гидрокостюмы – и мы продолжаем путь. Наконец, продравшись сквозь тернии, мы выбрались на небольшую дорожку. – К нам бежали наши.

Растерянные лица. Валера произносит: с вами вместе нет шестерых. Хромая, я поплелся к рафтам.

Картина кораблекрушения была налицо: растерянные лица, половины людей нет – кто выпал, кто ищет. В глазах у всех безысходность, растерянность и страх. Сев на землю, я стал машинально ковырять прутиком на земле, думая: что же теперь? Что?

Уныние и разгром. Поднявшись, я тоже собрался на поиски. В это время из-за деревьев показались люди. По двое, по трое, собиралась вся команда. Выжили все. Синяки в половину спины от ударов о подводные валуны, царапины, ушибы, ссадины – мы легко отделались. Послышался сначала нервный смех. Потом он перерос в громкий веселый.

Напряжение спало. Отдохнув немного и воспрянув духом, все решили продолжить сплав, не смотря на то что инструктор Валера отговаривал нас – дальше будут пороги «тёщин язык» и «Наташкин камень» – там еще покруче бочки. Но никто не хотел сдаваться. Девчонки, которые в начале путешествия получили надувные спасательные жилеты, и по причине неудобства (они натирали шею) приспустившие их, теперь обратно лихорадочно надували свои средства спасения. Все решили продолжить сплав. Подкачавшись, мы вновь понеслись в лихую неизвестность. В голове у меня почему-то крутились слова песни, которую напевал от страха у Джека Лондона, не умевший плавать храбрый Малыш, когда сплавлялся на утлом суденышке по страшному ущелью «Белой лошади»:

«Как аргонавты в старину

родной покинув дом,

поплыли в дальнюю страну

за золотым руном…»

Аэропорт «Ататюрк» – это отчаяние и безысходность. По крайней мере таким он запомнился мне.

А теперь по порядку:

Мало того, что мы садились очень долго, – очередь заходящих на посадку самолетов была как в хороших автомобильных пробках.

– Всё небо было в самолетах, из-за чего рейс опаздывал, стыковка на другой рейс была рассчитана с интервалом в два часа, а мы уже час из этих двух кружили.

Командир корабля, на ломанном английском произнес что-то про Дюссельдорф и «ту-ту-зеро» – лишь потом я узнал, что это был номер моего гейта (выхода на посадку) – двести двадцатый, а на тот момент я вообще ничего не понял.

И вот я в муравейнике. – Господи! Я не ожидал что там будут тысячи людей, сотня направлений, и никто при этом не говорит на языке, к которому я привык. Оставалось всего пятнадцать минут до вылета. Я стоял посреди огромной толпы. У кого спросить – не знаю. Отчаяние от одной только мысли застрять тут между рейсами, горячей волной поднялось и захлестнуло меня с головой! Бросив рюкзак на пол я от безысходности громко возопил: кто-нибудь! Говорит кто-нибудь тут на русском?!! – Люди шарахнулись от меня, как от сумасшедшего. – Я понял, что мне конец.