Итак, мы видим, что третий уровень первородного греха получается очень многоплановым. Ева решила поделиться с Адамом…

В: У которого в этот момент тоже была возможность выбора…

А.И: Была – он мог отказаться. Третий уровень состоит из двух слоев. Первый – Еве захотелось поделиться открытием: съела и осталась в живых. Второй слой более серьезный, потому что здесь Ева выступает по отношению к Адаму в роли змея – она берет на себя его функцию и тем самым отчасти его в себя впускает. И таким образом змею удается осуществить свою вторую цель – вселиться в Еву и говорить ее устами. Он в нее как бы воплощается, приобретает ее душу и плоть в тот момент, когда она передает плод Адаму и предлагает его съесть. Адам ест38. И, наконец, четвертый уровень – самый главный. Он раскрывается в сцене крайне важного диалога между Богом и провинившимися людьми, когда Господь призвал их к ответу. В чем его важность? Здесь миф предельно точно передает ту интонацию в настройке их сознания, за которую они были изгнаны из рая, – и началась человеческая история. Это, с одной стороны, сожаление и понимание своей соблазненности, а с другой стороны, – отсутствие раскаяния перед Богом. Где их ответственность? Ее здесь нет – по их представлениям. Что, конечно же, говорит о незрелости личности. А раз личность незрелая – придется взрослеть.

Что же получается на самом деле? Дерево познания и его съеденный плод, а вслед за ним и устроенное Господом дознание по поводу случившегося – это предоставленная Им Адаму и Еве возможность изменить ситуацию самым искренним и подкупающе сердечным образом – через покаяние. Спрашивается, возможно ли было такое разрешение ситуации падения? Ответ удивительный: с одной стороны, возможно, с другой – Адам с Евой явно не были на это способны.

В: Ощущение такое, что им это и в голову не приходило, они как будто и не догадывались, что такая возможность есть.

А.И: Думаю, да. Насколько велико изобретение христианской культуры! Насколько колоссален и грандиозен момент покаяния! С психологической точки зрения идея покаяния до сих пор не утратила своей актуальности, потому что все мы в чем-то такие же инфантильные проныры, как Адам и Ева – согрешили, испытали чувство вины, но не можем принести искреннего покаяния и поэтому выкручиваемся, как можем, пытаясь спихнуть это самое чувство вины с себя на что угодно: на другого, на обстоятельства и т. д. и т. п. Здесь самое интересное – это соотношение между возможностью, которая у них принципиально должна была быть (созданная Богом возможность сказать Ему: «Прости, нас, Господи. Мы искренне раскаиваемся», или еще проще: «Господи, буди милостив к нам, грешным»), и тем, что способности принести покаяние в них не оказалось. Это самое поразительное. Почему: возможность была, а способности не было? Это вопрос, на который трудно дать ответ, потому что ситуация соблазнения змеем находилась в рамках мифологического пространства, а ситуация диалога Адама и Евы с Богом перешла эту границу и вошла в рамки пространства исторического39. И вот там, в рамках исторического пространства ни у Адама, ни у Евы не было шансов принести покаяние – они ему просто не были обучены, они не знали, что это такое. Потребовалось пройти нескольким тысячелетиям развития иудейской культуры, прежде чем Господь послал на землю Своего Сына, который растолковал людям, что есть такая вещь, как покаяние.

В: А до Него на протяжении всей истории люди этого не знали?

А.И: Смотря какой истории. В иудейской культуре – не знали. Вся история Ветхозаветного Израиля есть не что иное, как путь имманентного развития от сожаления к раскаянию, а от него, в свою очередь, – уже к покаянию