Толян, однако, возвращаться не торопился. Застрял где-то на периферии. Видно, дельце какое затеял. И Галка решилась поехать к матери – проведать сынишку. Про беременность она, само собой, соврала.

Ванюшка обнимал маму, сидя у неё на коленях. Мамочка пахла духами, сигаретами и ещё чем-то загадочным. Так пахнет только мама. Это был только её чудный и родной запах. У бабушки с дедом такого запаха не было. Бабка пахла лекарствами. Дед – чем-то кислым. Ванюшка прятался к мамке под руку, ластился, чувствовал её тепло.

– Мам, а ты к нам надолго приехала? У меня новая машинка. Хочешь, покажу, как ездит? Это мне дед купил!

– Ну, покажи.

Пока Чефанэ бегал за машинкой, Галка достала из сумки водку – налила себе в пластмассовый раскладной стаканчик и быстро выпила, занюхивая рукавом и оглядываясь, не увидел ли кто.

Ванюшка прибежал с машинкой. Они сидели в саду под яблонями. Машинка зажужжала и покатилась вниз по дорожке. Ванюшка управлял ею с помощью пульта с антенной. Глаза светились счастьем. Машинка. Мама. Лето. Как хорошо жить на свете!

– Ванёк, а тебе не надоело у бабушки жить? Может, ко мне после каникул поедешь? Я соскучилась! И до школы тебе от дома пять шагов. Тяжело, поди, с дачи в школу и обратно все время мотаться?

– Хорошо, мамуль, я поеду к тебе. А ты будешь со мной жить?

– Куда я денусь – конечно, буду!

Под слёзы бабушки и молчаливое отсутствие старика-помощничка собирали его в посёлок к началу сентября. Сто раз во время этих сборов пожалела Галка о своих словах, но обещала ведь сыну. И надо было как-то исполнять родительский долг.

Вернулся Толян. Загудел на кухне запоями. Но не выгонишь же его? Раз пьёт, значит, есть деньги.

Пока дядя Толян бухал, Ванюшка делал уроки в подъезде за дверью на батарее. Старался не запачкать учебники и не помять школьную форму. И чтобы учителя, не дай бог, не заметили чего, всегда приходил в школу в числе первых. Но всё равно спалили парня педагоги.

– Иван, передай матери, пусть заглянет ко мне на досуге. Мне надо с ней переговорить, – сказала учительница Карине Ашотовна. И сделала соответствующую запись в его дневнике.

Мама шла к ней недели три.

– У вас ко мне вопросы? – Галка всё хорохорилась, хотя сидела за партой перед учительницей как взъерошенный воробей.

– Скажите, Галина Петровна, а где ваш сын делает домашние задания и есть ли у него другой школьный костюм?

– Все есть у него. Задание делает дома.

– А где дома?

– В комнате.

– У вас одна комната?

– Одна.

– Вы знаете, я, конечно, не хочу вам навязывать свое мнение, но, по-моему, Ване привычнее будет жить и делать домашние задания у бабушки. У мальчика очень снизилась успеваемость практически по всем предметам. Многое не запоминает. Несколько раз заставала его у игровых автоматов на станции. Играет в пятачки. Вы ему даёте деньги на школьные завтраки?

– Даю, конечно, – врала Галка, узнавая о сыне так много нового, что мозги отказывались работать.

– И потом, я вам скажу, улица не самое лучшее место для приобретения жизненного опыта. Мальчику нужен дом. Семья. Внимание. Любовь.

– У него все есть… – набычившись, в сторону проговорила Галка. – Хорошо. Я отвезу его к бабушке.

К бабушке Ванёк уже приехал, пообщавшись с ребятами на станции у автоматов с пятачками. И зараза азарта захватила его полностью. Проигрывал. Брал в долг у старших ребят. Надо было отдавать. У матери никогда не было денег. Дядя Толян бил его ремнём, как только слышал что-то о деньгах. И тогда Ванька приставал к бабушке.

– Ба, дай двести рублей!

– Зачем тебе, Ванечка?

– Поесть куплю себе чего-нибудь в школе.

– А хватит двести-то?