Кто бы сомневался!

Алик понял, о какой помощи сейчас пойдёт речь: инженер должен дать добро на двойную смену, если его не дал мастер. А мастер не дал, иначе этого разговора бы не было.

– Нет, Костя, – твёрдо сказал Алик. – Существует техника безопасности, да и Закон об охране труда никто пока не отменял.

Костя понимал, что Алик прав, но как же ему хотелось побыть с Машей хоть чуточку подольше!

Что Алик прав, понимала и Валентина, чем помочь Косте, она не знала. У Кости есть отгулы, но случился форс-мажор, и их перенесли на февраль. Заменить сейчас Костю некем. Предлагал же ему перед Новым годом Алик их взять.

Повисло молчание. Положив десертную ложечку на стол, Костя встал, поблагодарил за чай и хотел уже попрощаться, но Алик жестом остановил его и показал на стул. Костя сел.

– Маша – это та девушка, о которой ты говорила? – обратился Алик к жене.

Получив утвердительный ответ, он задал второй вопрос:

– Она учительница и работает в школе?

Валентина опять кивнула, но ничего не поняла. Ясно, что просьба Кости связана с Машей. Но при чём здесь школа, если речь идет о заводе?

– У Маши каникулы? Так?

– Да, – опередив Валентину, ответил Костя, тоже не понимая, к чему клонит Алик. Ну, давай же, Алик, ну, говори же скорее, что у тебя там?!

– Есть гениальная идея! – Алик долго наливал в свою чашку чай, потом так же долго размешивал сахар.

В глазах у Кости засветилась надежда, но что же Алик так медлит?! Захотелось схватить вторую ложечку и помочь сахару быстрее раствориться!

– Не томи, гений ты мой непризнанный, давай свою идею, – не выдержала жена и забрала у Алика чашку.

Как и всё гениальное, «гениальная идея» была проста: до конца каникул Маша погостит у них, её можно поселить в Леркиной комнате, а Лерка на это время переберётся на диван в комнату родителей. После смены Костя будет приезжать к ним, любоваться своей ненаглядной Машей, а утром вместе с Аликом уезжать на работу – общежитие было далеко, пока доберётся и отдохнуть будет некогда.

Инженеру Альберту Леонидовичу не нужны подчиненные, засыпающие у станка. Он следит, чтобы правила техники безопасности соблюдались неукоснительно.

Косте они поставят в прихожей раскладушку. А там видно будет. Кстати, Маша и за Леркой присмотрит. (Все-таки не обошлось без меркантильного интереса.)

– И впрямь гениально! – восхитилась планом мужа Валентина и чмокнула его в нос.

– Ещё бы! – гордо вздёрнул его Алик. – А то тут некоторые… «непризнанный, «непризнанный».

– Беру свои слова обратно, – она покаянно опустила голову.

Он был великодушным и её простил.

Тут же вытащили раскладушку и примерили к тесноватой прихожей.

– Нормально, – дал заключение Алик, посмотрел на часы и решил, что Косте поздно возвращаться в общежитие, пусть ночует у них, тем более что и раскладушка находится в рабочем состоянии.

Уже собираясь ложиться спать, он, стоя в проёме дверей зала, ехидно пропел-промурлыкал:

– На свадьбу грузчики надели со страшным скрипом башмаки…

Валентина схватила мужа за шкирку и втащила в зал.

Костя собирался в ближайший выходной ехать за Машей, но Валентина решила сама привезти девушку и объяснила, почему.

Во-первых, с Костей к ним Маша может и не поехать – пригласить должна хозяйка.

Во-вторых, нельзя забывать о Машиной репутации. Не хочет же Костя чтобы имя его любимой девушки трепали злые языки, мол, полетела за хлопцем, только пальцем поманил? (Этого Костя не хотел.) Маша не Валентина, она за себя постоять не сможет. (С этим Костя был согласен.)

Да и неизвестно ещё, как у них сложатся отношения, и что будет дальше: женится ли он на ней или бросит её. (Услыхав такое чудовищное предположение, Костя от негодования чуть не задохнулся!)