По краю Вечности Дарья Гущина

1. Пролог

...кто ищет – вынужден блуждать.

И. В. Гёте «Фауст»

Пролог: Время уходить

Мир. Изнанка. Вечность.

Три грани.

Мир – жизнь. Люди. Магия. Потоки силы.

Вечность – смерть. Вместилище душ. Источник стихийных сил.

Изнанка – тонкий слой силы между. Пропитанный мраком и стоящий стеной. Не пускающий. Обычно. Лишь раз в людскую эпоху грань на мгновение истончается, когда Вечность переполняют людские смерти. И это наше время. Время Девяти. Приходить по очереди, приносить в мир силу и знания. Но сейчас у стены Изнанки нас Восемь. Не хватает – давно не хватает – лишь одного из нас. Девятого.

– Где может быть Девятый? – бесплотная фигура, сотканная из чистейшего света, задумчиво смотрит сквозь стену Изнанки.

– Найдем. И вернем.

– Выдержит ли человек одного из нас? – поворачивается сияющий лунным светом силуэт.

– Девятый же прячется в людях. Выдержит.

– Трое при смерти, – замечает горящая закатом фигура. – Две рядом, одна – дальше. Берите. Но сохраните душу, не то люди поймут. Узнают одного из нас. И расставляйте западню. Быстро. Изнанка сжимается.

Сбросить силу, как старый плащ – не время приносить ее людям. Время придет, когда Девятый выполнит свои обязанности и замкнет круг силы, уступив место Первой. И остальным. По очереди. Мы давно ждем возвращения. Слишком давно. Пора вернуть всё на круги своя.

И – один шаг.

И – занятый человек?

Уже?

И занятый – клубком тьмы. Мощным. Людей с такой силой тьмы нет давно. Очень давно. Девятый.

Нашелся.

Попался.

Вернешься.

С тебя всё началось – тобою всё и закончится.

2. Часть 1. Ожидание мира. Глава 1

Чем дальше бежишь от самого себя –

тем ближе оказываешься к самому себе.

Н.

Я накинула на голову капюшон и подняла воротник, пряча лицо от редких порывов вьюжного ветра. Смеркалось, и небо стремительно темнело, скрываясь за пеленой снежных облаков. Я посмотрела по сторонам. Снег шел непрерывно, и крупные хлопья укутывали спящий город в воздушное покрывало с головы до пят – от покатых крыш до исхоженных троп старых мостовых.

Сидящий на моем плече угольно-черный ворон, мой вечный спутник, уже напоминал снежную сову и ухал так же недовольно.

– Ничего-ничего, Молчун, – я рассеянно улыбнулась, изучая дорогу, – скоро будем в тепле. Что? На кого я похожа? На снежного призрака?

Да, пожалуй...

Крупные хлопья ложились поверх моего плаща вторым, зимним, забирались в сапоги, дрожали на ресницах, слепили глаза. Да, пожалуй... Пожалуй, надо найти крышу над головой. Хотя бы крышу. К остальному я равнодушна. Когда всю жизнь работаешь искателем, когда твой дом – это весь мир, на многие мелочи не обращаешь внимания. Важна лишь цель пути... которую я ищу уже несколько сезонов, меняя материки на острова, а города – на пустоши. В поисках не то приключений, не то работы, не то неприятностей, не то... себя.

Оглядевшись, я смахнула с ресниц снег и отправилась по дороге вглубь незнакомого города. Сколько раз со мной случалось подобное – не счесть... Куда бы я ни подалась, рано или поздно оказывалась на незнакомой улице, с потрепанной сумкой через плечо, без медяка в кармане, путных мыслей в голове и планов на будущее. Впрочем, пара медяков имелась. И неплохо бы потратить их на местечко у теплого очага, где можно и подумать спокойно, и переждать подступающую метель.

Я снова посмотрела по сторонам. Узкая улочка городской окраины, скудно освещенная зеленоватым пламенем редких факелов, показалась... не той. Неужели я опять напутала с перемещением?.. В последнее время собранность, вернее – ее отсутствие, стала моим личным проклятьем... И, собираясь переместиться в выбранный город, я разбивала оземь зелье перехода, но оказывалась совсем не там, где нужно, а... где-то.

А где, кстати?

Ответ на вопрос – у ближайшего дома. Трехэтажное каменное здание встретило мой прищуренный взгляд суровым взором погашенных окон. Покинув гильдию искателей и уйдя на вольные хлеба, я старалась находиться от нее как можно дальше... и именно там я сейчас и нахожусь. Как можно дальше. На другом краю мира. Дальше просто некуда. И, похоже, только на это «дальше» и годятся мои рассеянные мозги.

Я поднялась по ступенькам крыльца и стряхнула с перил снег. С кованых узоров сердито смотрел символ эпохи Седьмого после Великой. Как интересно... Эпоха Рассветных сумерек – нагромождение кудрявых облаков, позолоченных первыми лучами солнца. И узкие, как первые солнечные лучи, городские улицы, громоздкие, «наезжающие» друг на друга дома без острых углов и преимущественно... всех цветов рассвета. Да, далековато меня забросила судьба... Но и здесь дела найдутся.

И я вернулась к началу улицы – заснеженному еловому парку, окружающему город. Оценивающе посмотрела по сторонам, но в снежной мгле не было ни души. Только я и мой молчаливый спутник.

– Молчун, разомнешь крылья? – спросила шепотом. – Да-да, поищи постоялый двор, будь другом... Знаешь, не хочу светиться. А я разве не рассказывала?.. В свое время искатели где-то здесь раскапывали древний город, а когда нашли, прибрали к рукам все сокровища. Нет, это наше право, и в договоре оно прописано, но местные «рассветные» власти такой скандал устроили: дескать, наше достояние, отдайте. «Искательские» главы, посовещавшись, что-то отдали, – ведь большие ссоры начинаются с маленьких разногласий. Но отдали именно «что-то», для отвода глаз. А главные ценности оставили себе. И местные так обиделись... Теперь нас тут не любят. Разведаешь? Благодарю, дружок.

Ворон недовольно повел крыльями и тяжело поднялся в воздух, а я стряхнула с ближайшей скамейки снег, села и призадумалась. Значит, так...

Перед моим мысленным взором развернулась карта мира. Три материка, пять архипелагов и множество островов. В эпоху Великой люди освоили первый материк, в эпоху Девяти ее последователей – Первой и Второго – два остальных, далее – пять архипелагов. А Восьмой и Девятому для освоения досталась горстка островов. И я наверняка нахожусь «в гостях» у Седьмого – на архипелаге Рассвета. Конечно, постройки и символы эпохи Седьмого встречались и на материках... Словом, на рассвете и разберёмся. По крайней мере, городов рассветного стиля на материках точно нет, насколько мне известно. А известно мне многое.

Я потерла подбородок. Расклад – чудеснейший. Зелий больше нет, денег... всё равно что нет, работы – тоже нет, статуса искателя... опять же, всё равно что нет. Да, будь я рассветным магом... Впрочем, магом я была, но не рассветным. А тёмным, обществом отвергаемым. И этот дар я усердно прятала ото всех... кроме тех, кого он мог спасти. А людей, проклятых древними темными, в мире хватало – наши злость и ненависть, к сожалению, долговечны.

Однако то, что для другого проклятье, для меня – необходимая, как воздух (и как жизнь), сила. И в последнее время я целенаправленно ищу проклятых, собирая слухи и сплетни, гоняюсь за ними по всему миру. И сейчас должна находиться... неважно где, если меня там нет. Но можно поискать проклятых здесь. Они часто селятся на отшибе, подальше от остального мира.

Вздохнув, я спрятала озябшие ладони в широких рукавах плаща, посмотрела на запорошенное снегом небо и поежилась. Где Молчуна носит, будь он неладен?.. И, словно услышав мои мысли, в небе зашуршали невидимые крылья. Молчун, усталый и взъерошенный, тяжело опустился на спинку скамейки и глухо тявкнул.

Я повернулась к нему и укоризненно качнула головой:

– Сколько тебе говорить, не позорься. Выбрал облик ворона – подражай полностью. Подставишь меня – хлопот не оберешься.

Молчун, раздувшись, издал хриплое карканье и попытался забиться ко мне под плащ. Да, сезон Снежной луны никогда не был его любимым временем года... Я расстегнула верхние пуговицы и пустила его к себе за пазуху.

– Мокрый, зараза... Где постоялый двор? До конца улицы и направо, второй дом? Я пошла, а ты... не царапайся!

Ворон недовольно посопел и, пригревшись, тихо, по-кошачьи, заурчал. Нахал. И ведь люблю же его за что-то... Из-под ворота сверкнули озорные янтарные глаза.

– Ты прав, – признала я. – Больше у меня в целом мире никого нет... Хотя нет, еще есть братство темных и Хлосс... Но они слишком далеко.

Но – хватит о грустном. Отрешаясь от ненужных мыслей, я поспешила к постоялому двору, любуясь снегопадом. Крупные пушистые хлопья, расправив ажурные крылышки, спускались с темных небес, сверкая в бледных лучах факелов, устилая мостовую, ласково касаясь моего лица, замирая на ресницах. И волшебное мгновение не нарушал ни один звук, лишь явственнее становилась густая, теплая тишина. И я с удовольствием прислушивалась к ней, без труда улавливая и тихие напевы древних песен, и дивные мотивы старых сказок. Умеющим слышать снежная тишина рассказывала о многом.

Улыбнувшись, я обняла одной рукой Молчуна, спрятав вторую в кармане плаща. И – хватит о грустном. Время скитаний научило меня жить днем сегодняшним, оставляя прошлое там же, где остается вчера. В прошлой эпохе. В прошлой жизни. Там, где меня уже нет. Там, где меня уже никогда не будет. И что было, то прошло.

Мимо меня проплывали сонные силуэты заснеженных домов. Я шла, зябко съежившись, и задумчиво смотрела по сторонам. Здесь всё дышало историей и древностью забытых эпох. И каждый дом – история. И каждая калитка – шажок в прошлое... Вещи хранят память бережнее людей и тем интереснее прикасаться к скрытым в них тайнам. Даже если оказывается, что тайна скрывает лишь полное отсутствие тайны.