– Блевать я хотел в их моторы, мать их, – сказал Агустин, решительно тряхнув головой, и закусил нижнюю губу.

– Здорово придумано, – сказала Пилар. – Очень здорово. Только выполнить трудно.

– Ну да, на такой высоте – трудно, – усмехнулся Агустин. – Desde luego. Но почему не пошутить?

– Ага, – согласилась Пилар. – Лучше уж шутить. Хороший ты человек, Агустин, и шутки у тебя смачные.

– Слушай, Пилар, – уже серьезно сказал Агустин. – Не иначе как что-то тут затевается. Правда?

– Ну и что ты об этом думаешь?

– Да хуже некуда, судя по всему этому непотребству. Слишком много самолетов, женщина. Слишком много.

– И ты хвост поджал от страха, как все остальные?

– Qué va, – сказал Агустин. – Как думаешь, что они затевают?

– Слушай, – ответила Пилар. – Судя по тому, что этого парня прислали взорвать мосты, Республика готовит наступление. А судя по этим самолетам, фашисты готовятся его отразить. Но зачем они показывают свои самолеты?

– В этой войне много глупости, – сказал Агустин. – Безмозглость сплошная эта война.

– Это уж точно, – согласилась Пилар. – Иначе мы бы здесь не оказались.

– Вот именно, – сказал Агустин. – Год уже барахтаемся в этой дурости. Но Пабло, он ушлый. Пабло очень хитрый.

– Ты это к чему?

– Просто сказал.

– Как ты не понимаешь, – попыталась растолковать ему Пилар, – что теперь уже слишком поздно спасаться хитростью, а другого у него ничего не осталось.

– Я понимаю, – сказал Агустин. – Знаю, что нам теперь дорога – только вперед. И чтобы выжить в конце концов, мы должны победить, а для этого нужно взорвать мосты. Но Пабло, каким бы трусом он теперь ни был, очень хитрый.

– Я тоже хитрая.

– Нет, Пилар, – возразил Агустин. – Ты не хитрая. Ты храбрая. И преданная. В тебе решимость есть. Чутье. Много решимости и большое сердце. Но ты не хитрая.

– Ты и впрямь так думаешь? – задумчиво спросила женщина.

– Да, Пилар.

– Этот парень тоже хитрый, – сказала женщина. – Хитрый и хладнокровный. У него очень холодная голова.

– Да, – согласился Агустин. – Дело свое он хорошо знает, иначе ему бы не дали такого задания. Но в том, что он хитрый, я не уверен, а вот про Пабло точно знаю, что он хитрый.

– Только бесполезный теперь из-за своего страха и нежелания действовать.

– А все равно хитрый.

– Ну и что скажешь?

– Ничего. Я стараюсь смотреть на дело трезво. В данный момент нам нужно действовать с умом. После взрыва нужно будет сразу же уходить. Все должно быть подготовлено заранее. Мы должны знать, куда и как мы пойдем.

– Ну, конечно.

– Вот для этого и нужен Пабло. Тут хитрость требуется.

– Не доверяю я Пабло.

– В этом ему можно доверять.

– Нет. Ты не знаешь, какая он теперь развалина.

– Pero es muy vivo. Зато очень хитрый. А если мы не сделаем все по-хитрому, будем в полном дерьме.

– Я об этом подумаю, – сказала Пилар. – У меня еще целый день, чтобы об этом подумать.

– Что касается мостов – этот парень, он свое дело знает, – сказал Агустин. – Помнишь, как тот, другой, все организовал с поездом?

– Да, – сказала Пилар. – С поездом это действительно он все спланировал.

– Ты будешь – для напора и решимости, – сказал Агустин. – А вот Пабло понадобится для отхода. Да, отступление – это по его части. Заставь его уже сейчас все обдумать.

– А ты – голова.

– Да, я – голова. Но sin picardia. Без хитрости. Для этого есть Пабло.

– При всех его страхах?

– При всех его страхах.

– А насчет мостов что ты думаешь?

– Их нужно взорвать. Это я знаю. Мы должны сделать две вещи: уйти отсюда и победить. А если мы хотим победить, мосты нужно взорвать.

– Что ж Пабло, если он такой хитроумный, этого не понимает?

– Из-за слабости. Он хочет, чтобы все оставалось как оно есть. Хочет, чтоб его носило по кругу в воронке его слабости. Но вода-то в реке прибывает. Вот когда его припрет окончательно, тут-то он и пустит в ход свою хитрость, чтобы выжить.