Надо позвонить Вере, она подскажет, как поступить. Да, так и сделаю. Но здесь нет телефона. Ну и что?

Арина посмотрела на тумбочку: да вот же он, телефон! Хоть и старенький, но как она ему была рада. Потянувшись к нему, Арина упала на пол, но все же успела схватить его левой рукой. Пусть и больно стукнулась, но она нашла телефон. Скорее открыть крышку – господи, да он еще и рабочий! Связь есть, пусть и не все «антенки», но говорить можно. Какой же номер? Надо вспомнить последние цифры. Двадцать семь или двадцать девять. На двадцать семь пошел вызов. Первый гудок, второй, третий, на седьмой взяли трубку!

– Алло, Вера! Это я Арина! Дорогая, помоги, мне очень нужен твой совет. Мне кажется, Олег мне изменяет. А вчера у меня забрали моих детей! В смысле нет детей, я их родила недавно… Я тебе, наверное, не сказала просто…

Стоящий в проеме мужчина, не веря, покачал головой, потом перевел взгляд на лесную ведьму:

– И давно она так, Нидриэль?

– Давно, дорогой мой. Это душевная болезнь мучает её уже четвертую луну. Я бессильна здесь. – С грустью сказала женщина в зеленом платочке на плечах. Вместе с собеседником они вновь посмотрели на девушку: исхудавшая, поредевшие волосы спутаны. Неожиданно Арина схватила прядь волос и вырвала их, прокричав, что в них тараканы. Ложка, которую она все время держала в руках, вылетела к ногам Нидриэль.

– Что она делает с деревянной ложкой? – Нахмурившись, спросил парень у Нидриэль.

Арина закричала, потеряв ложку. Как слепая, девушка стала искать её руками по полу, ползая на коленях. Вся её сорочка уже была изорвана в клочья, руки и лицо изодраны. Не найдя ложки, девушка уползла к кровати, зарыдала и легла на пол. Лишь иногда в её речи проглядывали человеческие слова, но чаще это были лишь крики, рыдания и нечленораздельные звуки. Зрелище было ужасное и жалкое одновременно. Взяв ложку в руки, парень подошел вплотную к Арине. Но она смотрела сквозь него. Понятно, его для неё не существует. Но стоило положить ложку на тумбочку, как её схватили, и начали тыкать в него пальцами. Несколько ногтей уже слезли, и все руки были в крови.

– Она говорит по нему, как бы странно это не звучало. Зовёт Веру. Рассказывает разные истории. И никого не видит. Когда я нашла её, разум был в её очах. Но тело её сразу показало, что с ней произошло. Клятые орки! Правильно, что их сожгли. Пусть черти с ними развлекутся также, как они с ней. Я думала, не выживет. Пять дней мертвой пролежала, потом пришла в себя. А я, как леший уволок, за лекарственными травами отправилась в тот вечер. Вернулась, а Илида сказала, что очнулась девка. Я наверх, подымаюсь, да поздно. Уж не видит никого, глаза пустые. Она же сутками может смотреть в одну точкууу… – Заплакала Нидриэль. Парень прижал её к себе. Маленькая старушка была ему по грудь.

– Неужели ты, самая сильная из лесных ведьм, что я знаю, бессильна ей помочь? Ты же единственно что от смерти не лечишь. Все ведь проклятия счищала, не знала неудач.

– Так и не проклятие это, милый, не оно окаянное. Это её бой, либо она выиграет, либо так до конца и будет. Не могу я до неё достучаться. Говорить пробовала, лечить – от всего вылечила, что было. Но не слышит она меня, а я не ведаю, что сказать ей. Единственное средство – ключ найти, что сердце её затронет. То, что заставит её думать, слышать, вспоминать. Сейчас нет у неё смысла жить.

– Ей многое пришлось пережить, Нидриэль. – Заметил парень, выводя лесную ведьму в другую комнату. Оглянувшись напоследок, бабушка поправила занавески в дверном проеме. – Она спряталась. От того, что случилось. Душа её не смогла перенести пережитого, от того она и закрылась. Как слизняк в раковину, – прошептал парень, наклонившись к аквариуму с улитками. – Эта болезнь – её раковина, что защищает её от настоящего.