– Нет, не мыши, а… норуши! – поправил он сам себя. – А ещё кот!

Иван против воли улыбнулся – вспомнил окончание визита:

– Ну, молодой человек, заходите, если что! – вальяжно напутствовал его котяра, – Что вы так на меня уставились? Да, я старше вас, даже если брать людское летоисчисление.

Ворон, который в конце концов вернулся в людскую форму, причём практически у ног Ивана, тот страшноватый гигантский змей…

– Ёлки-палки… Интересно-то всё как! Ошалеть можно, как интересно!

Иван осознал, что у него возникло какое-то удивительно приятное чувство – этакое восхитительное предвкушение нового – с ним этого с детства не было!

На миг он призадумался, а не было ли это какой-то грандиозной аферой, но, поразмыслив, откинул эту мысль – слишком дорого и трудозатратно его было бы ловить, не говоря уже о том, что чисто технически это просто невозможно!

– И прадед бы тоже согласился! – внезапно понял Иван, – Он бы никогда меня не понял, если бы я отказался. И туман этот… вообще-то, в том, что говорил Соколовский, нет ничего такого уж нелогичного – во всех народах мира есть истории о существах, которые владеют какими-то невероятными способностями. Ну и почему они не могут жить в каком-то скрытом от остальных мире, время от времени появляясь тут?

Он начал ходить по комнате, рассуждая вслух – так всегда лучше думалось:

– Да, наука наукой, только вот сколько раз уже так было, что она оказывалась в полной… ну, понятно где! И то, что вчерашние учёные с пеной у рта объявляли невозможным, внезапно оказывалось реальностью! Полно такого! Так чего я упирался? Тормозное мышление?

Иван самокритично обдумал эту идею, а потом сделал вывод:

– Надо будет с этим бороться…

Конечно, он не видел, что за окном съёмной квартиры на ветке ближайшего дерева сидит ворон и внимательно за ним наблюдает, а когда Ваня угомонился и всё-таки улёгся спать, караульный полетел к начальству на доклад.

– Настоящий чудак. Никаких поползновений что-то выложить в сеть, связаться с кем-то для продажи информации о странных животных или хотя бы о вас!

– Хотя бы… – проворчал Соколовский, покосившись на Крамеша.

– Но я не понял, почему вы его не обработали, ну… как участкового, к примеру. Или мне бы позволили, – засомневался Крамеш.

– Володь, он быстро поймёт, что кое-кто из нас владеет мороком, анализировать он умеет прекрасно, сообразит и то, что он сам под ограниченным внушением. Будет или бояться, или ненавидеть, а может, и то, и другое. И зачем нам это? А по поводу информации, ему всё равно никто не поверил бы…

Крамеш прекрасно это понимал, но знал и то, что для многих людей подобные доводы не пересилили бы желание нажиться на диковинке или ценной новости про звезду экрана.

Но всё это было ночью, а вот утро… утро свалилось на невыспавшегося Ивана, как вредная бодучая корова, которая и отойти не хочет, и покоя не даёт.

– Опять утро! Да почему ж каждый день оно и оно, хоть тресни! – ворчал Иван, делая себе кофе в огромной кружке.

Правда, соображение о том, что его вчерашний день был круче, неожиданнее и чудеснее всех настырно-наступавших утр в его жизни, Ивана как-то утешило.

– Интересно, а кто там ещё есть? Ну Соколовский же сказал, что может ещё кого-то показать, а я, как дурак, отказался!

Грохот, сотрясший стены, заставил Ивана обречённо вздохнуть – начиналась очередная серия соседского ремонта, которая заставляла его ОСОБЕННО не любить утро, хотя, казалось бы, куда уж больше!

Утро с детства было ненавистным:

– Ивааан! Подъёёём! – невыносимо бодрый голос отца заставлял подскакивать так, словно из матраса иголки высовывались – ещё бы… промедли, и тебя ждёт ковшик ледяной воды, вылитый на голову, и плевать, что высушить потом постель сложно, а вечером придётся спать без подушки – она ещё сохнет. Главное-то что?