– Кроме меня, в лесу никого не было, не трать силы.

Кагеро кивнула и опустила голову, борясь с желанием коснуться лбом плеча Ооками и забыться в его объятиях. Утреннего поцелуя было достаточно, чтобы настроить их эмоции на одну волну, и Ооками почувствовал, как его раздражение и отчасти непонятная ревность уступают место нежности и заботе. Он отпустил ее локоть и, обнимая, мягко прижал к себе. Кагеро расслабилась, и Ооками снова почувствовал, как магия Воздуха проходит через него к жене.

– Разговор с отцом ты тоже слышал? – спросила Кагеро чуть дрогнувшим голосом, когда слабость и озноб прошли и она снова смогла мысленно вернуться к недавним событиям.

– Да.

Кагеро попыталась отстраниться от Ооками, но тот только крепче прижал ее к себе. Когда она оставила попытки вырваться, он опустил одну руку ей на талию и настойчиво подтолкнул в сторону дома.

– Пойдем, разберемся со всем в тепле.

Кагеро оставалось только молча идти рядом с мужем.

***

Когда они вошли в комнату, Кагеро одним движением руки зажгла свечи и призвала теплую накидку: озноб прошел, но ей хотелось заменить чем-то объятия мужа. Жестом предложив Ооками сесть на циновки, разложенные вокруг стола, она сама села напротив и все так же молча принялась заваривать чай. Ооками терпеливо ждал, пока Кагеро первая нарушит молчание. Теперь он не знал, что и думать о женщине, которая сидела напротив него. Ему казалось, что он о многом догадывался сам, но подслушанные разговоры заставили его сомневаться в прежних выводах. К тому же утренние эмоции качнуло как маятником: хоть разумом Ооками и понимал, что ревновать к прошлому Кагеро не имеет смысла, но все же основное раздражение было из-за этого. Ревность своими подробностями заполняла те пробелы в рассказах жены, которым он не мог найти устраивающее его объяснение.

Однако воспоминания об их разговоре и объятиях в лесу заставили его смягчиться и отогнать от себя раздражение. Он принял из рук Кагеро пиалу с чаем и чуть задержал ее ладони в своих, понимая, что для серьезного разговора ей понадобится вся выдержка и накопленная сила.

Кагеро к чаю не притронулась. Она перебирала пальцами край накидки, плавно погружаясь в воспоминания о прошлом. Затем в какой-то момент решилась, кинула взгляд на стойку для мечей, а затем посмотрела в глаза Ооками:

– Думаю, начать следует с того момента, как моя мать, княгиня Саншуо30, полюбила моего отца. Незуми после смерти родителей мог распоряжаться рукой сестры и, когда ей исполнилось шестнадцать, продал ее замуж за князя Инаго31. Так Незуми, которого природа обделила стихийной магией, начал свой путь к магии денег. Он ненавидел мою мать, так как считал, что ей досталась сила, которая на самом деле должна была принадлежать ему. Но мы не властны над законами природы, и не нам выбирать, к какой стихии мы принадлежим. Посему Незуми отравлял жизнь моей матери, как только мог. Он выдал ее замуж за шестидесятилетнего Инаго, не спрашивая ее согласия. Как ей жилось, я не хочу даже думать. Поэтому неудивительно, что она полюбила другого человека – целителя Татегами, служившего при дворе князя. После смерти Инаго мама вышла замуж за отца, и родилась я. Незуми, как говорил отец, был в ярости. Он рассчитывал снова выгодно продать сестру – поэтому и выдал ее замуж за человека, не отличавшегося хорошим здоровьем. А уйдя к отцу, она полностью взяла в свои руки управление поместьем покойного мужа, и брат оказался не у дел. Незуми сам не бедствовал. Он выгодно женился на княгине Кийуке32 и пытался контролировать все, что только мог. Тетя никогда не интересовалась политикой, и дядя смог развернуться и в ее княжестве. Но много денег не бывает. Поэтому он решил во что бы то ни стало завладеть и состоянием сестры, на которое поставил многое. Он часто путешествовал, не раз бывал на Хидари, и в тот год с ним приехал Куротачи – воин в черном. Незуми нанял его для исполнения своих планов. Отцу повезло, что в ту ночь его вызвали к тяжело больному ребенку. Когда он утром вернулся, мама была мертва, а я плакала в своей кроватке. Она защищалась, как могла, но мечом владела плохо. Пока отец прощался с мамой, Незуми добился назначения моим опекуном – он получил полный контроль над моим княжеством, да и деньгами тоже. Отца он почему-то не тронул, разрешив ему воспитывать меня.