– Нужно бежать отсюда!

Тот, кто собирался ее убить, умер. Вот-вот собирался войти Ёнчжин – тот, кто ее этому человеку продал. Мишка прав: надо бежать. Находясь рядом с изуродованным трупом, Хваён дрожащими руками схватила медведя и положила в рюкзак. Ёнчжин начал звенеть ключами. Девушка прошла мимо тела, вызвавшего приступ рвоты, и встала возле окна. Вместе с сильным ударом топора с легкостью разбилось стекло, много чего повидавшее в «Клубничке» за последние двадцать лет. Пятый этаж. К счастью для Хваён, двумя этажами ниже обнаружился балкон. Теперь получится спрыгнуть вниз. Но было ясно, что шайка Ёнчжина уже разбежалась повсюду. Если она спрыгнет – на этом все не закончится.

Хваён слегка повернула голову и на стене здания обнаружила пожарную лестницу. Она вела на крышу. Расстояние между «Клубничкой» и соседними домами – меньше двух метров. Можно затаиться на балконе этажом выше и выйти, когда уйдут все приспешники Ёнчжина, или подняться на крышу и сбежать через соседнее здание. «Пока что будем двигаться наверх», – с этими мыслями Хваён повесила на плечи рюкзак, куда она втиснула плюшевую игрушку. И с топором в зубах стала подниматься по пожарной лестнице.

Только она поднялась на этаж выше и спряталась на балконе, как снизу послышалась ругань Ёнчжина. Пот, собравшийся на кончике ее носа, упал на глаз медведя, который как раз высунул голову из рюкзака. Хваён непроизвольно прижала к себе сумку с Улыбчивым мишкой внутри.

Хан Тоха. 17 лет.

В настоящий момент – первогодка старшей школы Яму, примерный ученик, возглавляющий список лучших студентов и ни разу не опустившийся ниже пятого места в рейтинге. Это единственное определение, которое может дать себе Тоха. Имя, пол, возраст. Статус школьника. Можно ли сказать что-то еще? Или это все? По всей видимости, преподаватель перед ним задавался теми же вопросами: «Ты хорошо учишься, добрый – ну все в тебе хорошо, но ощущение, будто у тебя нет души. Словно ты искусственный интеллект, запрограммированный лишь на учебу, игрушка со вшитой в голову энциклопедией». Хотя, конечно, ни один преподаватель не сойдет с ума настолько, чтобы говорить подобное. Но именно такие чувства вызывал в них Тоха. Учитель с тридцатилетним стажем поправил очки: «Я позвал тебя сегодня, потому что, кх-м…»

– Твой отец хорошо поживает? Должно быть, очень занят последнее время.

– Да, у него все хорошо. Я передам, что вы спрашивали.

– Хорошо. Усердно готовься к экзаменам. Обращайся, если возникнут трудности.

«Трудности?» Такого понятия не существует. Ему нужно лишь прилежно учиться. И получать хорошие оценки. Потому что так поступал погибший Хан Тохён. Парень вышел из учительской и, почувствовав головокружение из-за яркого света, что проникал сквозь окно в коридоре, ненадолго прислонился спиной к двери.

Изнутри послышался голос классного руководителя: «Он человек или игрушка – я понять не могу. У меня от него мурашки!» Затем кто-то поспешно возразил: «Что поделаешь? Он с самого детства сталкивается с подобным. Со смерти его родителей прошло не больше трех лет. Всему нужно время, понимаете? Но какое счастье, что мэр Хан Чонхёк хорошо о нем заботится. Теперь он может не бродить по улицам и спокойно учиться – это ли не главное?»

«Конечно. Важно только это», – усмехнулся про себя Тоха. Он пересек коридор и направился к туалету в противоположной стороне. Только что прозвенел звонок на урок, поэтому в уборной стояла тишина. Юноша умылся холодной водой и взглянул на свое отражение. Лицо в зеркале напоминало Хан Тохёна и вместе с тем – Хан Тоха. Однако это было совершенно не важно. Тохёну, чье место украли, полагалось лишь сочувствие. Мертвым ведь слова не дают. Поэтому Тоха не жалел, что выжил. Он обошел Тохёна хотя бы в том, что он жив. Первая и последняя его победа. Но победа безоговорочная.